В тягостные годы Второй мировой войны, когда человечество сталкивалось с невообразимыми ужасами, два молодых словака, Фредди и Вальтер, оказались в сердце тьмы — в лагере смерти, где каждый день был борьбой за выживание. Несмотря на все страдания и безысходность, они не утратили веры в свободу и справедливость. Их несломленный дух и решимость привели к отчаянному плану побега, который должен был
Мартин Ковач, детектив из Праги, сидит в пустом кабинете, разбирая папки с фотографиями сгоревшего склада у реки. На столе — остывший кофе в треснувшей кружке и распечатка звонков с номерами из Словакии. «Почему именно Братислава?» — бормочет он, сравнивая почерк на анонимной записке с письмом от старого информатора. В соседней комнате Елена Врабец, журналистка в поношенной кожаной куртке,
Мартин, механик из Праги-4, чинит старую «Шкоду Фаворит» в гараже за панельным домом. Его сестра Катержина, студентка педагогического, подрабатывает в пивной U Zlatého Tygra — разносит тарелки с *utopenci* и копченым сыром. По вечерам они встречаются с Ондржеем, гитаристом из распавшейся панк-группы, который теперь торгует кассетами на рынке в Жижкове. «Ты слышал, *Lucie* опять собираются?» —
Мирослав, плотник из карпатской деревни, чинил сломанный забор у дома, когда заметил Любаву — соседку, копавшуюся в огороде с глиняным кувшином в руках. «Опять медведь прошлялся, — бросил он, выдергивая ржавый гвоздь. — Надо колья острее». Девушка, вытирая лоб вышитым платком, усмехнулась: «Тебе бы волков вырезать, а не заборы латать». К вечеру оба отправились в лес за хворостом и наткнулись на
Принцесса Лидия, дочь короля Вратислава III, каждое утро пробиралась через виноградники к кузнице за стенами замка. Слепой кузнец Мартин, бывший солдат, потерявший зрение от удара мечом в битве при Трнаве, ковал подковы для королевских конюшен. «Ты опять здесь? — ворчал он, услышав шорох ее платья по гравию. — Скажи отцу, пусть пришлет нового молотобойца». Лидия, пряча за спиной кувшин с вишнёвым
В старом цеху завода «Электросила» в Братиславе Юрай Марек, в засаленной спецовке, чинил конвейер, который сломался после сокращения штата. Его коллега, Петер, швырнул гаечный ключ на верстак: «Слышал? Немцы купят завод, а нас — на улицу». Юрай молча вытер руки тряпкой, на которой еще сохранились пятна машинного масла с прошлой смены. Дома, в панельной пятиэтажке на окраине, его жена Ева