В подвале питерского клуба «Гараж», заваленном обрывками афиш и пустыми бутылками, Михаил Горшенев — все ещё в потрёпанной кожанке — тыкал пальцем в черновик текста. Рядом Андрей Князев, перемазанный в чёрной краске с ног до головы, ковырял струны гитары с треснувшим грифом. «Опять эти рифмы — „кровь“ и „любовь“? — Горш хрипло засмеялся, разминая сигарету в пепельнице-черепе. — Ты как в стену
Кирилл с Лерой копались в старом сарае за третьим корпусом, где в прошлом году нашли ржавые консервы. Лера ткнула фонариком в угол — под грудой мешков с мукой торчал обгоревший дневник с датой «1994». *«Тут про какого-то Степана… Он писал, что в котельной нельзя свистеть»,* — прошептала она, а Кирилл перебил: *«Да брось, вон Витька-повар каждую ночь там бухает — и живой».* Запах гнилой картошки