Аяме, 17 лет, разливает кофе в узком кафе возле станции Син-Осака. По вечерам она прячет потрёпанный блокнот с текстами песен под стойкой бара, пока шеф ругается на подгоревшие тосты. На заброшенной сцене театра «Кирара» Сакура, в чёрной кожаной куртке, ставит ногу на стул, поправляя дырявые колготки: «Ты опять путаешь реплики после второго акта. Мечтаешь упасть в оркестровую яму?» Запах лавандового освежителя смешивается с пылью от старых занавесей. Аяме, перебивая, тянет шнур микрофона через
Кайто, механик с потертым комбинезоном, копался в двигателе старого аэрофургона, когда из груды металлолома выпал браслет с треснувшим голубым кристаллом. «Эй, Мию, глянь-ка!» — крикнул он напарнице, ткнув пальцем в гравировку: *Альдерамин*. Девушка, перепачканная сажей, вылезла из-под капота, щурясь: «Брось эту штуку. Папа говорил — кто трогает Духа Войны, тому кости на ветер...» Но Кайто уже закрепил браслет на запястье. Ночью склад вздрогнул от гула — ржавый танк времен Восстания сам собой