В мире, где власть и традиции переплетаются с древними легендами, одно могущественное семейство вот уже столетие ведет свою игру с судьбой. Говорят, что на первой невесте наследника лежит тягостное проклятие, способное отнять у нее жизнь. Наследник, хладнокровный и амбициозный, стоит на пороге брака, когда его избранница таинственно исчезает. Время не ждет, и семья оказывается в ловушке обстоятельств, рискуя потерять лицо и влияние. На помощь приходит необычное решение: найти девушку, которая
Ким Чжинсок, бывший прокурор с подрагивающей левой рукой после инсульта, сидит в кабинете исправительного центра в Йондынпо. На столе — синяя папка с делом Чан Хёна, осуждённого за поджог магазина в Тондэмуне. «Вы три года кормили вонючей тушёнкой, а теперь хотите, чтобы я поверил, что вы «исправились»? — Чжинсок щурится, разглядывая шрам на лице заключённого. В кармане пиджака — смятая записка от дочери: «Папа, сегодня спектакль. Ты обещал». Он глотает холодный кофе из бумажного стакана,
Сохён, 19-летний студент из Тэджона, подрабатывает в крохотном кафе «Мельхиор» у станции Чхорым. После очередной ссоры с однокурсником Китуном, который упрекнул его в вечном пессимизме, парень машинально буркнул: «Да провались ты со своим докладом!» — и на следующий день Китун сломал ногу, поскользнувшись на мокром полу в библиотеке. Подруга детства Миджин, разносящая заказы в розовой кепке с логотипом кафе, съязвила: «Опять твой злой язык сработал? Может, перестанешь ворчать на клиентов,
Хёнсу втискивается в автобус №271 после ночной смены в круглосуточном магазине. На коленях — потрёпанный блокнот со стикерами: *"Сцену с монологом Софии переписать до четверга", "Найти дешёвый прокат костюмов эпохи Чосон"*. В кармане гудит телефон: сообщение от Мичжи. *"Опять перенесли репетицию? Я два часа ждала у пустого зала с этими дурацкими париками!"* Он стирает ладонью след от кофе на обложке сценария, вспоминая, как неделю назад режиссёр Ким бросил ключи от
Хан Со Ын, девятнадцатилетняя травница из горной деревни Чхонсон, каждое утро собирала коренья у ручья Пэкчжо. В старом сундуке с резьбой дракона она нашла потрескавшийся дневник предка-шамана, где между рецептами от лихорадки засохли лепестки пиона. "Этот почерк… будто я сама писала", — пробормотала она, перебирая страницы. В Сеуле, в крохватной квартире возле станции Хондэ, студент-архитектор Ли Чжун чинил чашку с трещиной, подаренную покойной бабушкой. Их пути пересеклись, когда Со
Соён, с резиновым ковриком под ногами за стойкой кафе «Мельхиор», вытирала кружки полотенцем с выцветшим логотипом. В дверь вошёл Минхо — армейская стрижка, рюкзак с потёртой нашивкой Busan. «Двойной эспрессо и тот торт с матчей», — бросил он, разглядывая витрину. В кармане фартука Соён звякнул ключ от квартиры, которую она снимала у тёти в районе Итхэвон. «До закрытия осталось полчаса», — ответила она, но уже ставила воду греться. Он достал старый Nikon F3, снял крышку объектива: «Достал из
Минхо, младший архитектор из офиса в районе Ёнсан, каждое утро заезжал в кофейню *Daily Grind* за американо с двойной порцией эспрессо. Там он впервые заметил Соён — девушку в потрёпанном дождевике, которая перебирала отснятые плёнки от старой Nikon F3, пока ждала заказ. "Вы тоже снимаете на плёнку?" — спросил он, указывая на её рюкзак с наклейкой фотостудии из Хондэ. Она кивнула, не отрываясь от лотка с отснятым материалом: "Цифра убила шум дождя на снимках. Вот и таскаю этот
Знаешь, есть одна легенда — такая древняя, что дух захватывает. Представь: народ из царства Когурё ждал своего спасителя *две тысячи лет*. Две! Это ж сколько поколений сменилось, сколько зим прошло… А они всё верили, что где-то там, за горами или в облаках, дремлют какие-то Стражники стихий — огня, воды, ну и всех остальных. И что когда-нибудь явится *тот самый* правитель, троннет их своим посохом (или чем они там будили стражей?), и на земле наступит мир. Честно, мне кажется, я бы лет через