Лиза Морган, медсестра из Бристоля, получает анонимный звонок в перерыве между сменами: *"Твой муж брал деньги из кассы в кафе "Уолтерс". Проверь третью полку в гараже"*. Она находит пачку стертых чеков и 200 фунтов в конверте с датой, когда Том якобы был в командировке. Тем временем их соседка, учительница Клара Ренвик, замечает, что её ученик Итан перестал носить очки с
Карлос Монтеро, архитектор из Мадрида, каждое утро покупает чуррос в киоске на площади Испании, пока не сталкивается с Софией Ривьерой — аргентинской журналисткой, которая фотографирует граффити на стене заброшенного кинотеатра. «Ты блокируешь весь свет», — бросает она, не отрываясь от камеры. Он смеется, замечая следы краски на её джинсовой куртке. Вечером они пьют вино в баре с треснувшими
Карла, адвокат с тёмными кругами под глазами, берет дело 17-летнего Федерико, который на «Фиат Панда» сбил женщину на пешеходном переходе. Она прячет пустую бутылку джина в бардачке своего потрёпанного «Пандо», пока едет в офис на улице По. Её клиент, в рваных джинсах и с наушниками на шее, бросает: «Я даже фару не разбил, че ты паришься?» Карла в зале суда находит следы белой краски на асфальте
В Баллисодди, захудалом приморском городке, Деннис Харт ковыряется в двигателе старого катафалка, пока его жена Шивон пересчитывает пачки купюр в конторе. "Опять задержали платеж от священника, — бормочет она, — а ты все с ржавым железом возишься". Их сын Коналл, с татуировкой на шее и сигаретой за ухом, грузит гроб с телом миссис О’Нил в фургон. "Пап, этот воняет формалином, как
Лиза, студентка-биолог, постоянно сталкивается с Томасом, парнем из соседнего подъезда, который каждое утро выгуливает таксу в парке Фридрихсхайн. Она замечает, что он прячет в рюкзаке старые карты с пометками возле заброшенной фабрики на Лихтенбергерштрассе. *«Ты снова забыл, что здесь нельзя фотографировать?»* — бросает он, когда она пытается снять граффити на стене его гаража. В тот же день ее
Джейкоб Рейнольдс, инженер-акустик с привычкой жевать колпачок от ручки, обнаружил аномалии в старых записях из архива радиостанции KQRT. Его подруга Лина Мартинес, аспирантка-физик, заметила, что частота 432 Гц в плёнках 1940-х вызывает резонанс в стеклянных предметах — треснуло окно в её съёмной квартире на Хайленд-авеню, когда они включили запись с голосом диктора: *«Сейчас вы услышите нечто…
Гас, застенчивый аптекарь с коллекцией виниловых пластинок, каждое утро протирает прилавок ветеринарной клиники на Санта-Моника-бульвар. Его соседка Микки, татуированная девушка в рваных джинсовых куртках, ворует лампу из бара «Корнэр» и тащит её в его квартиру, заляпанную краской. «Ты как будто боишься, что твои подушки сбегут, если перестанешь их пылесосить», — бросает она, пока Гас аккуратно
Лиза, 27 лет, в синем плаще с оторванной пуговицей, каждое утро протирает пыль с витрины книжного магазина *«Скрипт»* в 10-м округе Парижа. В кармане — смятая открытка от неизвестного отца, найденная в старом томе Бодлера. Рядом, в кафе *«Лулу»*, её сосед Антуан, инженер-гидролог, рисует схему очистки канала Сен-Мартен на салфетке, поправляя очки ладонью. «Ты опять не спала? — бросает он, замечая
В Элисондо, затерянном в баскских горах, инспектор Амайя Саласар копается в архивах местного полицейского участка. Ее пальцы скользят по потрепанной папке с фотографиями жертв — все женщины, на шеях следы веревки, на груди вырезан символ *тартальо*. «Они думали, это ритуал?» — бормочет она, находя в кармане последней жертвы клочок газеты с адресом заброшенного *касерьо*. Там, под половицами, она
Дарнелл «Дизель» Томас, 28 лет, ветеран из Комптона, копит деньги на барбершоп в полуразрушенном здании на Атлантик-авеню. Его сестра, Шанис, работает медсестрой в клинике на Сентрал-авеню, по ночам стирает окровавленные халаты в подвальной прачечной. «Ты думаешь, эти стрижки тебя из грязи вытащат?» — шипит их мать Люсиль, разливая кофе в треснувшую кружку с надписью *FBI Surveillance Van #4*.
Я-Хи, рыжеволосая девушка в потертой кожаной куртке, каждое утро перебирала сушеные корни дудника в крохотной квартирке над ветеринарной клиникой. Её кот Бом, чёрный с белым пятном на ухе, тыкался мордой в холодильник с заклинанной дверцей: «Снова проклятые огурцы вместо тунца?» — шипел он, пока Я-Хи чинила сломанную метлу скотчем и гвоздём. На рынке Мёндон она спорила с продавцом из-за цены на
Эмма Гринвуд, в помятой униформе и с рюкзаком за плечом, объезжает на скрипучем велосипеде узкие улочки деревни Гартсдейл. Её маршрут включает дом миссис Томпсон — пенсионерки, которая прячет лекарства от давления в банке с печеньем. «Опять забыли про розовые таблетки? — вздыхает Эмма, перебирая склянки на кухонном столе. — Вы же обещали не путать их с конфетами». На обратном пути заезжает в
