Агент Маркос Ривера, бывший морпех с татуировкой кобры на запястье, три дня не спал, отслеживая перемещения грузовиков с кокаином через порт Барранкильи. Его напарница, Карла Мендоса, в потёртой кожаной куртке, щёлкала семечки, глядя на экран с камерами наблюдения: «Белый фургон у третьего дока — там наш «сахар», — бросила она, указывая на размытое изображение. Внизу, на улице, продавец жарил
Лиам, в потёртой кожаной куртке, находит в своём шкафчике смятую записку с адресом «Кабинет 3Б, 21:30». Софи, перекидывая рюкзак через плечо, усмехается: «Опять Джесси с её розыгрышами?» Вечером, пробираясь через тёмный коридор с фонариком, они слышат стон из спортзала. В луже крови у зеркала — тело миссис Кларк, завхоза. Лиам замечает на полу серебряную заколку, как у их одноклассницы Эмили.
Кирилл, 27 лет, в синей робе с пятном от борща, дежурит у проходной завода «Северный». В кармане — разбитый Nokia 3310, последнее смс от сестры: *«Не приезжай, тут милиция у подъезда»*. После смены идет в общагу на ул. Гагарина, 15: треснутые плиты на лестнице, запах жареного лука из двери 305. Сосед Максим, бывший сварщик, греет тушенку на газовой горелке. «Слышь, электричество опять отрубили, —
Лена Шарп, инженер по системам жизнеобеспечения из Техаса, замечает трещину в трубопроводе модуля «Фобос». Её голос дрожит в рации: *«Кайл, тут утечка. Собирай инструменты — без тебя не справлюсь»*. Кайл Реннер, биолог с кислотным ожогом на левой руке, бросает эксперимент с геномодифицированным ячменём. Вместе они латают трубу эпоксидной смолой, пока красная пыль оседает на их комбинезонах. В
Люси Морен, инженер из парижской конторы, приезжает в Рьен с заданием проверить шахту на предмет закрытия. В кармане у нее приказ от начальства: «Оценить риски, подготовить доклад за неделю». На месте ее встречает Эмиль Лефевр, местный бригадир с облупившейся каской и пятнами угля на шее. «Вы тут надолго?» — бросает он, разглядывая ее туфли на тонком каблуке, непривычные для грязного перрона.
В деревне под Лудхианой Анайя Шарма, дочь портного, тайком учит деревенских детей английскому, развешивая таблички с алфавитом на манговых деревьях. Её ловит соседка миссис Капур, ворча: «Опять твои буквы на моей земле!» Тем временем в Мумбаи Арджун Малхотра, сын владельца строительной компании, ссорится с отцом из-за планов снести трущобы Дхарави. В кабинете с треснувшим кондиционером он бросает
В пригороде Финикса инженер-эколог Лиза Морроу замечает странные сбои в данных метеоспутников — графики давления скачут, как разбитый термометр. Её брат Джейкоб, учитель химии в местной школе, в это время разбирает детали старого мотоцикла в гараже, когда его студентка Карла присылает видео: над футбольным полем зависло облако с резкими гранями, словно кристалл. "Это не фотошоп, сэр.
В Бергене, в сером пятиэтажном доме на улице Сольхеймсгейт, Лина из Гданьска каждое утро поправляет шторы с выцветшим узором крючком. За ними — фото родителей в раме из сколоченных палочек для суши, спрятанное от соседки Ингрид, которая заглядывает в окна, пока поливает герань. На третьем этаже Юсуф, сириец с облупившимся ноутбуком на столе, ставит камеру над дверью после того, как кто-то оставил
Джейсон Дайсон, коп из Лос-Анджелеса с ожогами на левой руке от руля, после аварии на перекрестке Сансет и Хайленд начал видеть обрывки чужих жизней. Вместо сна — вспышки: девушка в желтом платье кормит голубей на Юнион-Стейшн, старик в гараже на окраине пишет цифры «7-14-22» на стене. Дома Эмили, его жена, замечала, как он разбил третий стакан за неделю, пока мыл посуду. «Ты даже не слышишь,
Лайм, программист из Бристоля, замечает в своём коде повторяющуюся ошибку — «404» всплывает даже в простых скриптах для кофейного автомата на работе. Он копается в логах, находит IP-адрес, ведущий к заброшенному складу на окраине города. Там, среди ржавых контейнеров и разбитых мониторов, он обнаруживает серверную стойку 90-х, до сих пор подключённую к сети. Внутри — папка с его именем и
В Берлине, в кабинете с треснувшими ставнями, Ангела листает отчёты о миграционном кризисе. Ларс, её зам с вечным пятном от кофе на галстуке, ставит перед ней папку: *«Шеф, венгры опять блокируют квоты. Шмидт звонил — ждёт ответа до вечера»*. За окном гудит трамвай № 68, а на столе — фото её матери в фартуке, снятое ещё в Тemplin. В перерыве Фрида, журналистка из *Süddeutsche*, пробивается через
Олег Коваль, 42 года, в синем жилете с пятном от машинного масла на рукаве, вытирал руки ветошью возле гаража на окраине Винницы. *"Движок чинить — 300 гривен, если запчасти свои принесёте"*, — буркнул он клиенту в чёрной «Ладе», который спорил о цене, тыкая пальцем в треснувший ремень ГРМ. Дома, в пятиэтажке возле рынка, жена Наталья разогревала вчерашний борщ, пока Олег считал
