Линда, 54 года, в розовом халате с кофейными пятнами, каждое утро влезает в дела дочери Эмили, 22. "Ты опять с этим Джейком болтала? У него татуировка даже на веке!" — кричит она, разгребая груду посуды в раковине пригородного дома в Олбани. Эмили, пряча телефон под учебником по маркетингу, шипит: "Мама, я не в шестом классе. И отдай мой дневник — ты его под подушкой искала,
Юкио, старшеклассник из пригорода Осаки, каждое утро проезжает на потёртом синем велосипеде мимо заброшенного синтоистского святилища. Его соседка Аяме, работающая в семейной пекарне, однажды заметила, как он пялится на тени под фонарём: *"Ты опять замер, будто в них кто-то есть…"* — бросила она, перекладывая анпаны в корзину. Через три дня пропала её кошка, а на стене за магазином
Луизе шестнадцать, она переехала из Тулузы в Париж к тёте Мари после смерти матери. Квартира на третьем этаже в районе Бельвиль — узкие комнаты с треснувшими обоями, запах жареного лука из соседней кухни. По утрам Мари ставит на стол круассан в крошках и кофе с густым молоком: «В школе спроси про мастерскую Лефевр, — говорит, закуривая на балконе. — Там раньше твоя мать эскизы делала». Луиза
Лора Митчелл, тридцатитрехлетняя медсестра из клиники репродукции в Санта-Монике, подписывает контракт с Эвелин Картер — голливудской актрисой, чей особняк с бассейном в форме гитары она впервые видит на встрече. «Двадцать тысяч в месяц плюс расходы на анализы, — говорит Эвелин, поправляя солнцезащитные очки с золотой оправой, — но если кто-то спросит, ребенок от донора из Швеции». Лора
Лена, дочь мюнхенского пивовара, каждое утро протирала медные котлы в семейной пивоварне на берегу Изара. Ее друг детства, чешский студент Карел, снимал комнату в доме напротив и подрабатывал игрой на аккордеоне в туристических пабах Праги. «Опять эти туристы кричали *Ein Prosit* в шесть утра», — бурчала Лена, разливая пробную партию темного пива в глиняные кружки. Карел, перебирая нотами в сумке
Лекси Картер, 23 года, копается в старом чемодане с вещами покойной бабушки в однокомнатной бруклинской квартире. Под слоем выцветших фотографий она находит конверт с ключом от сейфа и письмом от юриста: «Ваша доля — 12 миллионов. Требуется присутствие на ужине в особняке Вандермиров в Саутгемптоне в пятницу». На такси до Манхэттена она щупает потрёпанный iPhone с треснувшим экраном — вчера ещё
Лира, рыжая 18-летняя механик-самоучка, ковыряется в разобранном генераторе среди ржавых гаражей на окраине Чикаго. Ее друг Джекс, бывший морпех с татуировкой «Semper Fi» на шее, перебирает консервы в разграбленном магазине. «Батареи кончились, — бросает он, швыряя пустую упаковку тушенки в стену. — Если не найдем до заката, лампы в тоннелях потухнут». Мейв, 12-летняя сестра Лиры, рисует мелом
Джейк Бэкман, бывший детектив с подрагивающими руками после двух лет без работы, копался в ящике с инструментами в гараже Эдди Риверы — своего единственного друга, который до сих пор чинил «шевроле» 90-го на окраине Филадельфии. «Ты опять лезешь в это дерьмо? — бросил Эдди, вытирая масло с отвертки об рваную футболку. — Мэри звонила. Говорит, сыну кроссовки нужны, а не твои конспирологии». Джейк
Эмили Картер, 24 года, работает бариста в кафе на окраине Бристоля, каждое утро вытирает потёки эспрессо с треснувшей плитки стойки. Её сосед Люк Харгривз, ветеринарный помощник, приносит ей чизкейк в контейнере с трещиной — «Съешь, а то выброшу». За столом у окна они спорят: Эмили клеит на холодильник распечатки про геотермальные бассейны Рейкьявика, Люк тычет пальцем в прогноз дождя на две
Юки, 24 года, в синем рабочем комбинезоне, разгружала коробки с кальмарами на рынке Сома, когда земля затряслась. Её коллега Сёта, курчавый парень с татуировкой карпа на шее, уронил палку с сушёной скумбрией: «Опять? Вчера уже трясло у причала». Но через минуту треснули бетонные стены склада, а по радио завыла сирена — не учебная. Юки схватила фото матери из разбитой рамки под прилавком, Сёта
Джек Торрес вернулся в Санта-Розу после пяти лет скитаний по шахтам Невады. Его кожаные сапоги покрылись пылью, а в кармане затерялась серебряная монета с выцарапанным именем *Эллен* — младшей сестры, которую он бросил. Городок изменился: вместо аптеки Ласкина — лавка с вывеской *"Ткани и порох"*, а на крыльце салуна "Золотая подкова" старик Том чистил ружье, бормоча:
В приморском городке Броукен-Хилл 15-летняя Лейла копалась в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома. Под слоем пожелтевших газет 1930-х она нашла медный компас с гравировкой кенгуру, стрелка которого упрямо указывала на заброшенный маяк. Ее младший брат Олли, разбирая коробку с рыболовными крючками, выронил стеклянный фонарь — внутри зажглось синее пламя. «Ты видел?! Это же...» — начала
