Представляешь, жила-была девушка — ну просто ангел во плоти, тонкая, как тростинка, а жизнь ее, как проклятая американская горка. Муж-режиссер? Смылся, как последний подлец, оставив ее без гроша, без крыши над головой. И вот она, понимаешь, в этом безумном мире: кругом мужики с глазами голодных шакалов, женщины — сладко улыбаются, а нож за спиной точат. И все это в джунглях, где правят деньги и
Представьте: малыша подкидывают в детский приют — да не в люльке, а в обычной картонной коробке! И знаете, как назвали? Антон Павлович Чехов. Ну, день-то рождения совпал — ровно сто лет великому писателю. Вот судьба подкинула сюжет, а? К тринадцати годам парень вдруг выдаёт первую поэму. Ну ладно, стихи — куда ни шло. Но Антошка, видимо, решил, что раз уж имя знаменитое досталось, надо
Представь: обычная студентка-филолог Аня, которая взахлёб читает детективы, вдруг сама попадает в круче любого романа. Её герой — Константин Стрелецкий, писатель с кучей бестселлеров за плечами и славой этакого литературного призрака. Его книги переводят на десятки языков, фанаты ловят каждое слово, а сам он... Ну, представь — живёт как монах-отшельник. Ни интервью, ни светских раутов, только раз
Знаешь, иногда смотришь кино — и вроде бы всё про жизнь, а потом бац! — и тебя вдруг затягивает в какие-то воспоминания героя, как в омут. Вот смотришь на него: вроде ходит, разговаривает, а на самом деле он уже где-то там, в прошлом, ковыряется в старых ранах или ловит обрывки снов. И грань между "сейчас" и "тогда" такая зыбкая, что сам начинаешь путать — где он, а где уже
Вот, слушай, история про пацанов — Пашку, Серегу и Лютика. Эти трое через ад прошли вместе — воевали там, где земля горела под ногами. А теперь дома, среди масляных пятен и ржавых железяк в их мастерской, гоняют на раритетном «Мерседесе» 40-х. Представляешь, эта ласточка до сих пор всех на поворотах рвет! Ну, Лютик-то, конечно, вечный романтик — на гонках Олю встретил. Девчонка — огонь: смеется
Представляешь, обычный фермер — бац! — и уже губернатор! Ну, наш человек, Мухин, не из тех, кто в кресле развалится. А тут ещё договор с Белоруссией про мост — дело-то вроде нужное, но... враги как шакалы слетелись. То ли завидуют, то ли свои делишки тёмные есть. Дали ему сроку — неделя всего! Семь дней, чтобы решить: или мост построится, или его карьера в трубу. И ведь знаешь, как у нас бывает?
Вот как Таня влипнула в эту историю. Приезжает она обратно в Липки — тихий такой городишко, где даже дождь, кажется, стучит по крышам сонно. Москва с её метро и толкучкой осталась где-то за горизонтом, а тут… те же покосившиеся заборы, бабки на лавочках и Мишка. Да-да, тот самый, что в девятом классе под партой ей записки кидал. Всё как в детстве, только как-то… тесновато стало. Вечером на
Москва девяностых... Без прошлого, без будущего — город, который сжирает слабаков и плюёт костями. Помнишь, как тогда всё было? Богема тусовалась с братвой, ночные клубы гудели до рассвета, а деньги будто из воздуха материализовались. Но за этим блеском — пустота. Как будто все играли в русскую рулетку, зная, что патрон уже в стволе. Вот Майкл, «новый русский» с пафосом и понтами. Его история —
Представь тихий питерский дворик, залитый лунным светом. Там и коротают свои дни Вера Андреевна с Григорием Петровичем — пара, чья жизнь давно вошла в колею: он, сгорбленный над старой печатной машинкой, выцарапывает воспоминания о лагерях, которые, кажется, въелись в него глубже, чем морщины. А она, даже на пенсии, не может усидеть дома — то и дело мчится через полгорода к ученикам, словно
Знаешь, история эта — как случайный костер в лесу: началось всё тихо, а потом бац! Вот наш парень, Валико, мотает срок в колонии — лесопилка, топор, скука смертная. Ну и думаешь: "Да когда уже этот ад закончится?" А жизнь-то любит подкидывать сюрпризы. Вдруг — бац! — вляпался в побег. Совершенно случайно, понимаешь? Как так вышло — сам до конца не понял. То ли судьба дурачится, то ли
Кто же не мечтал в детстве стать звездой? Но путь на сцену, как оказалось, больше похож на полосу препятствий. Вот представьте: обычная девчонка Зойка из провинциальной дыры под названием Локотки. Сидит она как-то в местном «обезьяннике» (да-да, вы не ослышались, именно там!) и сталкивается с двумя мужиками в дорогих костюмах. Придорожный и Болотов — звучит как название дуэта из 90-х, а на деле
Знаешь, я недавно пересматривал ту ленту про последние дни Романовых — и до сих пор мурашки. Ну, ту самую, где показывают, как семья Николая II медленно погружается в этот кошмарный водоворот революции. Начинается всё ещё в феврале 17-го, когда они, кажется, верят, что всё как-то уляжется… А потом — бац, и уже подвал Ипатьевского дома, выстрелы, эта жуткая тишина после. Странно, но больше всего
