Артём, механик из Лесногорска, нашел в гараже проржавевший ящик с документами 1986 года — чертежи гигантского механизма, похожего на крылатую рептилию. Лида, его соседка-учительница, разбирала старые карты в школьном подвале: «Тут отметка о шахте «Заря-2», — ткнула пальцем в пятно от чая. — «Её закрыли после взрыва, но… там что-то шевелится». Григорий, сторож автобазы, хрипел за папиросой: «Ваши
В душном кабинете ресторана «У Борисыча» пахло жареным луком и лавровым листом. Игорь Соколовский, бывший майор МВД с шершавым шрамом на скуле, перебирал пачку евро, отсчитывая проценты для Бориса — толстяка в мятом пиджаке. «Ты ж не детей моих считаешь, — хрипел тот, закуривая «Петр I», — заказ на шефа УВД готовь. Иначе твоя дачка в Сосновых холмах сгорит, как мой шашлык в прошлый четверг».
Сергей Лопатин, в армейской куртке с выгоревшими нашивками, разгружал ящики с чёрной икрой в подсобке рыбного склада под Астраханью. Артём, его напарник с татуировкой скорпиона на шее, щелкал ножом по замёрзшей рыбе: «Петрович опять набавил цену за молчок — требует 30% с партии. Иди поговори, а то к утру не вывезем». Сергей молча поправил кепку, чувствуя липкий запах водорослей от воротника. В
Денис копался под капотом ржавого ВАЗ-2109 в сервисе на окраине Москвы, когда пришел Егор. Руки в масляных разводах, запах бензина въелся в кожу. «Слушай, дай три сотни до пятницы», — бросил младший брат, вытирая ветошью свечу зажигания. Егор, в наглаженной форме с нашивками ВДВ, переминался у ямы: «Сам в долгах. Командировка на Кавказ — не курорт, ногу еле вытянул». В хрущевке, где они выросли,
Кирилл, 23 года, в рваной куртке, тащился с ночной смены на автозаводе «Восток». В общаге на пятом этаже, где лифт сдох еще в прошлом году, его ждал сосед Макс — тот вечно крутил схему с перепродажей запчастей. «Слушай, тут один тип с Уралмаша звонил, — Макс швырнул на стол пачку «Беломора», — предлагает контейнер с болтами. Ты в теме?» Кирилл молча разминал плечо, вспоминая, как вчера в цеху
В здании на Петровке, за столом с потёртым линолеумом, майор Семёнов листает дело об ограблении инкассаторов. Рядом капитан Ирина Ветрова, доедая бутерброд с колбасой, тычет пальцем в распечатку звонков: «Смотри, все три выезда совпали с маршрутом грузовика. Не случайно». В коридоре гулко стучат сапоги — лейтенант Антон Крутов тащит запылившуюся коробку с камерами наблюдения. На первом этаже, в
В Гаване, возле ржавого причала, подросток Пабло находит в дедушкином сундуке потрёпанную карту с пометкой «Санкт-Петербург». Рядом — обрывок письма на русском: «Спрятано в львиной пасти». Его соседка Лина, приехавшая из России на каникулы, узнаёт почерк своей бабушки-архивариуса, которая годами переписывалась с кубинскими моряками. «Там не золото, а чертежи подводной станции», — бормочет она,
В небольшом приморском городке под Владивостоком рыбак Сергей, 34 года, влезает в долги из-за поломки лодочного мотора. Чтобы расплатиться с соседом-автослесарем Геннадием, он устраивается на ночную смену в тепличный комплекс — поливать огурцы для местного кооператива. Там сталкивается с Надей, дочерью бригадира, которая ворчит на него за перерасход воды: *«Ты их топить собрался или вырастить?»*.
Кирилл, с сигаретой в зубах, копался в коробке с хламом на чердаке старой хрущёвки. Под слоем пыльных газет 90-х нашел потёртый фотоаппарат «Зенит» — дедовский, с треснутым объективом. Первый кадр, сделанный у подъезда, запечатлел расплывчатый силуэт в гимнастёрке, хотя вокруг никого не было. «Ты вообще видишь это?» — тыкал пальцем в экран, показывая снимок Лизе, которая доедала чебурек в
Вика, в синей униформе с пятном от вчерашнего борща на рукаве, пересчитывает сдачу в третьей кассе супермаркета «Магнит». За окном — спальный район с облезлыми пятиэтажками, внутри — запах дешёвого кофе из автомата и пластиковых корзин. «Лена, смотри, опять йогурты просроченные привезли», — шепчет она подруге-фасовщице, пряча две упаковки за пачкой гречки. Вечером, разбирая сумку у подъезда,
В Харькове, на заводах, где зимой 1939 года с потолка сыпалась штукатурка от вибрации станков, Михаил Кошкин спорил с инженерами о толщине брони. «Если поставить дизель В-2, перегреваться будет», — бормотал замёрзшими пальцами чертёжник, рисуя изогнутый корпус будущего Т-34. Кошкин, кашляя в кулак, настаивал: «Слесари уже сварку освоили — сделаем наклонные листы». Испытания под снегом под Москвой
Артём, механик из сервиса на окраине города, ковырялся в двигателе «десятки», когда Катя позвонила в третий раз за день. «Опять эти идиоты с работы достают?» — спросил он, вытирая руки об промасленную ветошь. «Всё норм, встретимся у метро в семь», — ответила она, но в трубке слышался хриплый смех и лязг металла. Вечером Артём ждал её у киоска с шаурмой, разглядывая трещины на асфальте. Вместо
