Анна Соколова, медсестра из Чебоксар, каждое утро заворачивает в «Пятерочку» за хлебом и дешевым кофе. В лифте девятиэтажки на улице Гагарина сталкивается с Виктором, электриком с облупившимися костяшками на пальцах. «Опять кипяток отключили?» — бормочет он, тыча в кнопку пятого этажа. Дома Анна развешивает дочкины колготки на батарею, звонит сестре: «Лен, дай номер сантехника. У соседа сверху
В глухой деревне Гореловка две соседки, Надя и Лида, гонят самогон в старом сарае за огородом. Надя, в засаленном фартуке, помешивает брагу в медном кубе, ворчит: *"Дочке в городе за квартиру платить нечем, опять счета пришли"*. Лида, закатывая рукава, трясёт ведро с забродившим зерном: *"Смотри, опять Семён Петрович шныряет у калитки… Придётся ему бутылку отстегнуть, чтоб не
Денис ковыряется в моторе «девятки» в гараже за авторынком. Руки в масле, из динамика телефона трещит голос Ани: «Поеду к сестре. Там хоть стипендия, а тут…» Он молчит, вытирает лоб грязной тряпкой. Вечером в кафе «Светлячок» его друг Вова жуёт чебурек, мажет майонезом по краю тарелки: «Чё, опять ссоритесь? Да брось ты её, у Светки из отдела кадров грудь – вот это да!» Денис хмурится, достаёт из
Кирилл, в рюкзаке — потрёпанный «Идиот», толкается в метро в час пик. Кто-то хватает его за рукав: «Ты ж новенький с истфака?» — Ольга, рыжая, в кедах с отслоившейся краской, суёт ему листовку с графиком «лекций о правах избирателя». На улице — осенняя слякоть, запах жареных беляшей из ларька. У киоска «Союзпечати» спорят: «Опять эти активисты… Всё равно за ЕР проголосуют». Кирилл прячет листовку
Антон, 15 лет, живет в городе-спутнике завода на Урале с отцом Сергеем, слесарем третьего разряда. После школы парень чинит старый «Урал» в гараже с разбитым фонарем, пока отец ворчит: *«Завтра вместо футбола — со мной в цех. Хватит сопли жевать»*. В тетради по литературе Антон рисует углём портреты одноклассников — учительница Марья Ивановна прячет их в стол, шепча: *«В Питер бы тебя… здесь
Сергей и Лена выезжают из Подольска на старой «Ладе-Приоре» затемно, чтобы успеть к утренней разгрузке в Нижнем Новгороде. В салоне пахнет бензином и прошлогодними яблоками — на заднем сиденье лежит картонная коробка с консервацией от тещи. Возле деревни Сосновка Лена замечает мужчину в рваной куртке, машущего фонарем: *«Остановись, у него колесо спущено».* Сергей бурчит: *«В три ночи? Да он с
Лиза, 27 лет, живет в хрущевке на окраине Питера. В четверг утром прорвало кран на кухне — лужа под раковиной, запах сырости, обои с желтыми ромашками отслоились. В панике она звонит в ЖЭК, но вместо бригады приезжает один Максим, 32 года, в засаленной синей робе и с ключом-трещоткой в руке. «Чайник есть? — хрипит он, снимая ржавую гайку. — Воды сейчас отключим». Лиза суетится, роняет сахарницу,
Анна, скрипачка с потёртым футляром от дедовской скрипки, каждое утро пробиралась через толпу туристов на Литейном проспекте, чтобы успеть на репетицию в консерваторский зал с треснувшей лепниной. Дмитрий, инженер-акустик в очках со следами клея на дужке, возился с микрофонами под сценой, пытаясь убрать эхо от мраморных колонн. «Твой ми-бемоль звучит как пробуксовка трамвая на мостовой», — бросил
Сергей Михалыч, сорокалетний менеджер из Екатеринбурга, каждое утро начинал с проверки дневника дочери Алисы. На детской площадке возле панельной пятиэтажки он громко спорил с нянечкой садика: «Вы что, импортную грушу от отечественной отличить не можете? Моему ребёнку — только в вакуумной упаковке!» Пока Алиса ковыряла пластиковой лопаткой в песке, он фотографировал трещину на заборе и слал
Сергей очнулся в палате с треснувшим подоконником, в нос ударил запах антисептика и тушеной капусты из коридора. Врач Игорь Петрович, щурясь через очки в проволочной оправе, тыкал карандашом в рентгеновские снимки: «Ты два дня назад приполз сюда без документов. Говорил, что тебя сбили на Садовом кольце, но следов ДТП нет». В кармане халата Сергей нашел смятый чек из кофейни «Ветерок» с номером
Сергей и Оля сидят на кухне в пятиэтажке возле ВДНХ. На столе — схема склада с маркерами, пустая пачка «Беломора» и айфон с треснутым экраном. «Слушай, а если охрана в пятницу пьет?» — Сергей тычет пальцем в распечатку, где кружком обведена будка с надписью «Часовой». Оля, разогревая в микроволновке вчерашние пельмени, бросает: «Там не человек — камеры. Ты ж сам говорил, что Лёха из сервиса
Анна, медсестра с облупившимся лаком на ногтях, дежурит в полупустой больнице под Тверью. Запах хлорки смешивается с ароматом вчерашней гречки из соседнего кабинета. «Опять смена за Машкой?» — бросает санитарка, протирая шваброй треснутый линолеум. Дома дочь Лиза, пятнадцать лет, красит губы фиолетовой помадой перед зеркалом в хрущевке: «Ты хоть помнишь, когда мы в кино ходили?» Анна молча
