Артем, худрук провинциального театра кукол, разливал вонючий растворимый кофе из треснувшей кружки, пока актриса Лиза снимала парик с рыжими клочьями. «Счета за свет не платили три месяца, а ты хочешь новую ширму?» — бросила она, вытирая грим салфеткой с запахом ацетона. Утром он нашел в раздевалке ее сумку с билетом на автобус до Москвы — дата отъезда совпадала с премьерой «Петрушки». В пятницу,
Анна переезжает в квартиру к Сергею и его детям — 14-летнему Максиму и 8-летней Соне. Панельные дома Москвы, промзона за окном, запах жареной картошки из соседней квартиры. Максим тычет вилкой в холодную котлету: «Ты тут ненадолго, да?». Анна разбирает коробки, ставит треснувшую вазу с искусственными ромашками на подоконник. Соня прячет под кровать фотографию покойной матери, но Анна находит,
Сергей, бывший военный с шрамом над бровью, таскал мешки с цементом на стройке у стадиона «Динамо». Вечером, покупая сигареты в ларьке с треснувшим стеклом, он заметил, как из «Волги» с затемненными окнами выбросили сверток. Внутри — полуживой подросток в рваной куртке с нашивкой «Тайфун». «Кто ж тебя, чертенок, так?» — спросил Сергей, растирая мальчишке виски водкой из фляжки. Тот прошептал:
Володя, слесарь-алкоголик из Челябинска, засыпает в электричке после смены на заводе. Просыпается в незнакомом вагоне с билетом на имя «Николай Петров» и чемоданом, набитым деньгами и старыми фотографиями 80-х. Кондукторша Галина, в малиновом жилете с потёртыми пуговицами, тычет ему в лицо расписание: «До Братска ещё семь часов, Николай. Или как ты там». За окном мелькают сибирские станции с
Павел приезжает в деревню Горячие Ключи после десяти лет отсутствия. В кармане – смятая записка от соседа: *«Твой батя помер. Дом скоро разберут»*. Изба покосилась, в сенцах пахнет сыростью. На кухне находит старый топор с зарубками на рукояти и бутылку самогона с осадком. Во дворе сталкивается с Виктором, местным лесником в камуфляжной куртке. Тот жуёт семечки, бросает: *«Зря вернулся. Земля моя
В Ленинграде 1938 года Вольф Григорьевич, худощавый мужчина в поношенном пиджаке, каждое утро протирал очки газетной бумагой перед выступлением в цирке на Фонтанке. Зрители шептались, когда он угадывал номера билетов, спрятанных в карманах, а директор Семён Петрович хрипел за кулисами: *«Мессинг, сегодня вечером — спецгости из НКВД. Не подведи, а то билет на Колыму выпишу сам»*. После
Отец Андрей, засунув потрёпанный молитвослов в карман рясы, вытирал пот со лба тряпицей. В приходском доме пахло перекипевшим самоваром и залежалым воском. «Он не приходил три дня, батюшка, — всхлипывала Марфа Семёновна, теребя пуговицу на кофте, — Никита с велосипедом утром уехал, будто в школу...». За окном трещали кузнечики, а на столе лежал недоеденный пирог с капустой — женщина принесла «для
Игорь Семенов, инженер с обожженными пальцами от паяльника, притащил в ангар коробку с реле, купленным на барахолке. Лидия Петрова, в промасленной куртке, встретила его у ворот: «Ты опять задержался. Без этих деталей шар даже от земли не оторвется». Внутри ангара пахло смолой и старым брезентом. На стене висела карта Сибири с пометками красным карандашом — маршрут от Новосибирска до Томска.
Ольга в резиновых сапогах тащит вёдра с помоями за столовой, где треснувшее окно заклеено скотчем. Катя в рваных перчатках разгружает консервы из «Буханки», ворчит: «Опять тухлятина, а нам жрать». Настя гладит чужое бельё в прачечной, слушает радио с треснувшим динамиком — местный диджей путает названия посёлков. Вечером в комнате-общежитии с облупившимися обоями Ольга прячет под матрас конверт с
Артём вышел из ржавой «Лады» возле покосившегося забора с облупившейся синей краской. Николай Петрович, его отец, сидел на крыльце, чинил корыто с протечкой. «Ты ж в Москву уезжал, на кой вернулся?» — спросил он, не поднимая глаз. Артём потрогал облупившуюся табличку «ул. Колхозная, 12», кивнул на треснувшее окно в сарае: «Крышу тут перекрыть надо, да и не только». Из-за соседского огорода
Сергей Морозов, худощавый студент-юрист из Екатеринбурга, каждое утро покупал чёрный хлеб в ларьке у метро "Площадь 1905 года". В общаге на улице Гагарина, пока грелся чайник, он перечитывал конспекты лекций о гражданском праве, подчёркивая маркером цитаты из Уголовного кодекса. Сосед Игорь, спускаясь с верхней полки, спросил: "Слышал, Ковальчука из третьего корпуса выгнали за
Саня и Лёха, сварщики с завода «Красный пролетарий», жили в общаге с треснувшими обоями. Саня копил на операцию сестре Кате — у неё сердце шалило, врачи требовали 300 тысяч. Лёха, разглядывая схему банкомата в гараже между пайкой проводов, предложил: *«Слухай, а шоб спаять контроллер отсюда — вмажем его в корпус от старой микроволновки. Только картридер нужен…»* Украли комплектующие с цеха:
