Ясмин, 17 лет, в джинсах с выцветшими коленями, протирала треснувшее зеркало в хрущёвке на окраине Уфы. Отец, Артур, с сигаретой в зубах, тыкал пальцем в квитанцию за свет: *"До пятницы найди или съезжай. Тётя Гуля в Казани тебя ждать не будет"*. На рынке "Южный", где Ясмин разгружала ящики с гранатами, Денис, парень с татуировкой скорпиона на шее, сунул ей записку —
Капитан Виктор Краев, в потрёпанном плаще с выгоревшими нашивками, ведёт отряд через забитые угольными тележками улицы Белграда. Инженер Лиза, не выпуская из рук дымящийся паяльник, ворчит на механика Геннадия: *«Твой "ремонт" движка продержался до первого перекрёстка. Теперь чини под дождём»*. Геннадий, вытирая масляные пальцы об рваный фартук, бурчит в ответ: *«Может, перестанешь жечь
В портовом городе Архангельске, заваленном рыбацкими сетями и ящиками со ржавыми гвоздями, капитан Игорь Семенов чинил старый радиоприемник в подсобке маяка. Его дочь Лида, в платке с выцветшими ромашками, ворчала: *«Опять пахнет соляркой, хоть бы окно открыл»*. По вечерам к ним заглядывал дальнобойщик Федор, привозил консервы и сплетни о странных огнях над Белым морем. В один из таких визитов он
Андрей Соколов, капитан с нашивкой на рукаве, дежурил на станции «Красные Ворота», когда на пульт пришёл вызов о краже кошелька у пенсионерки. В камерах видно, как мужчина в чёрной куртке толкает старуху, хватает сумку и скрывается в толпе. Соколов заметил на записи — преступник спускается в служебные тоннели через дверь с кодом 4512. «Ты опять без наряда полезешь?» — спросил напарник, но Андрей
Андрей Соколов, водитель с завода в Твери, жил в пятиэтажке с облупившейся краской на окнах. Его друг Димка, с татуировкой волка на шее, притащил его в гараж за авторынком: «Надо пару коробок со склада вывести. Денег хватит, чтоб твою мамку с того света вытащить». Внутри пахло соляркой и горелой проводкой; на столе валялись гайки, банка тушенки. Андрей потрогал холодный металл пистолета под
Лика, в потёртой куртке и с рваным рюкзаком, спорит с бабушкой Анной Петровной на кухне, заставленной банками с огурцами. «Опять уроки прогуляла?» — стучит ложкой по столу старуха. Девочка хлопает дверью, петляет между панельных домов к парку, где ржавая карусель скрипит на ветру. Там её ждёт Марк, худой парень в очках с треснувшим стеклом. «Ты веришь, что она ещё работает?» — бормочет он, дергая
Егор засунул потрёпанную карту в карман штормовки, поправляя рюкзак с консервами и капроновыми верёвками. Рядом Антон, младший брат, ковырял ножом кору лиственницы, бормоча: «Отец с ума сошёл — велел в эту дыру лезть. Тут даже дорог нет, одни медвежьи тропы». Они шли пятый день по тайге, спорили о маршруте: Егор настаивал идти вдоль речки, где комары тучами вились, Антон тыкал пальцем в компас —
Артём, пятнадцатилетний парень из посёлка Сосновка, каждое утро проверял капканы у речки Песчаной. В тот день он заметил в корнях вывернутого бурей кедра медный обруч с рунами. «Деда, глянь-ка, — ткнул он Ерофея Степаныча в бок, пока старик чинил сеть. — Как на старых иконах в часовне». Дед вытер руки об телогрейку, щупая артефакт: «Не дело это, парень. Чёртово Колесо зря из земли не лезет».
Хрюша, Степашка и Каркуша высадились возле Красной площади под моросящим дождем. Филя, держа карту в зубах, тыкал лапой в Спасскую башню: «Видишь, Хрюша, эти куранты? Они сломались в 91-м, когда…» — «А почему стрелки блестят?» — перебил Хрюша, вытирая капли с розового носа. Тетя Юля купила им горячих пирожков с капустой у ГУМа. Каркуша уронила начинку на брусчатку, заворчав: «Опять голубь съест,
Лика, студентка архитектурного, каждое утро покупала кофе в автомате у метро «Сенная». В её рюкзаке всегда валялись карандаши с обгрызенными кончиками и тетрадь с пометкой «Курсовой: реконструкция здания на канале Грибоедова». Однажды в подъезде старого дома, где она снимала комнату, сосед Артём, парень в потёртой кожанке, сунул ей в руки свёрток: *«Там чертежи. Не показывай никому — за тобой
Антон, пятнадцатилетний парень в потёртой куртке, каждое утро провожает отца-машиниста до депо «Краснопресненское». Тот молча кивает, пахнущий машинным маслом, и исчезает в тоннеле. Вечерами Антон слоняется по промзонам возле Шмитовского моста, пока не натыкается на Катю — рыжую девчонку с баллончиком краски. «Это не вандализм, — бурчит она, закрашивая трещину на стене бывшего завода «Манометр».
Андрей, бывший сапёр, чинил «Жигули» в полутемном гараже на окраине Перми. В кармане зажигалка с гравировкой «Чечня-2001», на столе — остывший чай в гранёном стакане. Зазвонил городской телефон: «Слышь, это я… Макс. Помнишь ту ночь под Грозным? Они вышли на след.» В трубке — хрип, звук тормозов. Андрей смял пачку «Беломора»: «Ты где?» Ответа не было, только гул тоннеля. В ящике с инструментами
