Ли Сяо втиснулся в угол школьного двора, прижимая потрёпанный учебник по химии. Его кроссовки, переклеенные скотчем, скользили по мокрой плитке — с утра дворник поливал клумбы. «Сяо, опять ворон считаешь?» — крикнул Ван Ци, толкая его плечом. Одноклассники смеялись, пока он собирал рассыпавшиеся карандаши. Вечером, развозя лапшу в коробках на ржавом скутере, он свернул не туда — переулок упирался
Марьяна, студентка-историк из киевского общежития на Лукьяновке, нашла в архивах библиотеки имени Вернадского потрепанный дневник 1930-х годов с пометкой «Чернобыльские записи». На страницах — схемы странных приборов и упоминания «теней, что шепчут через стены». Через три дня в ее квартире на Оболони пропало электричество, а в углу ванной появилась влажная трещина, пахнущая медью. «Ты слышала?
В портовом районе Осло Эйнар, исландский океанолог с потёртым блокнотом в кармане парки, находит в пробах воды аномальные частицы. Он звонит Лине, датскому инженеру-экологу, которая в это время чинит ветрогенератор на окраине Копенгагена: «Это не похоже на обычные отходы. Похоже, кто-то скрыл источник». Через три дня они встречаются в заброшенной библиотеке Бергена с Норой, норвежским хакером,
Лидия копошится в комоде с выдвижными ящиками, заедающими на третий щелчок. Под стопкой желтеющих салфеток находит конверт с кривым почерком мужа: «Если что — смотри под пол». За окном хлопает калитка — сын Андрей въезжает на ржавой «Ладе», вытирая масляные руки о джинсы. «Снесем сарай, участок под коттеджи отдадим», — бросает он, пиная отслоившуюся плитку в прихожей. Дочь Ольга в это время
Люк Моро, двадцатисемилетний стажёр в лоббистской фирме на бульваре Сен-Жермен, каждое утро покупал круассан в кондитерской у метро "Одеон". Его наставница, Элен Делакруа, в красном пальто и с папкой под мышкой, бросала ему на стол распечатку: *"Депутат Лефевр против регулирования пестицидов. Найди, кто из его помощников водит любовниц в отель на Монмартре"*. В переговорной с
Джеймс, детектив с хронической бессонницей, находит в кармане очередной жертвы смятый чек из аптеки на Мэдисон-авеню. *"Клоназепам, 30 мг… Ты видел, чтобы кто-то покупал такие дозы без рецепта?"* — он тычет пальцем в распечатку, пока лейтенант Ривера жует холодный бейгл с лососем. На мониторе в участке Бруклина мелькают кадры: пожилая женщина в парке у пруда, разбитые очки в луже крови,
В дождливый октябрьский вечер София, 17 лет, находит в подвале римского антикварного магазина отца потрескавшуюся икону с изображением плачущей Мадонны. "Почему она без нимба?" — бормочет девушка, протирая пыль тряпкой с запахом плесени. На обороте — выцветшая надпись: *"Santa Maria della Lacrime, 1527"*. Лука, сын соседского булочника, замечает на аукционе в Трастевере
Настя, бармен из кофейни на Подоле, разливает латте с дрожащими руками. За ночь она пролистала сотни постов в соцсетях, пока не нашла аккаунт рыжеволосой девушки в тельняшке — та же форма бровей, шрам над губой. «Катя из Одессы. Продаю ракушки и старые открытки», — гласила подпись. Подруга Ира, заедая круассан, фыркнула: «Двойники? Бывает. Моя тётя в Харькове как две капли…» — «Но тут родинка на
Лео Кеплер, инженер в синих запотевших очках, три дня не выходил из лаборатории в Ла-Дефенс. В углу треснувшей стены копошился андроид Ирис — её левая кисть дымилась после короткого замыкания. «Должна была реагировать на B-12, а не игнорировать!» — Лео швырнул гаечный ключ в стену, попав в кофейный автомат с табличкой *Système En Panne*. Марго, коллега в засаленном халате, протянула ему чек из
Микако Сусида, патологоанатом с привычкой жевать мятные леденцы во время вскрытий, нашла на шее Такуми Кодзимы, 42-летнего менеджера из Одайбы, крошечное красное пятно, похожее на ожог. Рядом на столе лежала его рубашка с разводами — пахло хлоркой и чем-то горьким, как пережженный сахар. «Сердечный приступ?» — фыркнула она, пока Рёкэ Курокава, техник в потертых перчатках, тыкал в экран
Артём, в потёртой куртке с оторванным карманом, копался в старых ящиках на заброшенном складе возле реки Обь. Под слоем ржавых болтов и консервных банок он вытащил потрёпанный дневник с обложкой, испещрённой цифрами «1986». Лиза, в масляных перчатках, пыталась завести мотоцикл «Урал» у сарая, где сушились сети. «Опять ржавчина в карбюраторе... Может, бросим это дело?» — крикнула она, вытирая лицо
Карел, бывший химик с дрожащими руками, ночью собирал заказы в подвале панельного дома на окраине Брно. Его дочь Ленка, в растянутом свитере с пятном от кофе, нашла в ящике стола флаконы с этикетками *CH3OH*. «Ты опять везешь эту дрянь в промзону?» — спросила она, перебивая гул холодильника. Он мотнул головой, пряча за пазуху ключи от заброшенного завода «Спартек», где в ржавых цистернах варил
