Элиас Критч, 17 лет, рылся в ящике с инструментами в гараже отца в Виннипеге, когда нашел конверты с почтовым штемпелем Торонто. Маркус, его отец, в засаленном комбинезоне, вытирал руки тряпкой, когда парень спросил: «Ты даже не говорил, что она писала?» Вместо ответа — стук гаечного ключа о металлический стол. В доме пахло жареным беконом и машинным маслом; на кухне висела фотография матери,
Эйнар, 34 года, в рваной шапке с помпоном, разгружал треску на бергенском рыбном рынке. Его сестра Лив, 22 года, в двухстах километрах отсюда, ковыряла вилкой *brunost* в кафе Осло, слушая подругу Марен: «Кредит за квартиру — 15 тысяч крон. Если не внесу до пятницы…» Эйнар, вытирая руки об фартук, звонил Лив: «Старик умер. Земля в Халдене — на двоих. Продавать будем?» Лив перебила: «Ты год не
Во дворце Циньхуа принцесса Лин Шу каждое утро проверяла запечатанные свитки, спрятанные в потайной нише за шелковой ширмой. Ее служанка Сяо Лань, дочь рыбака с озера Дяньчи, приносила чай с лепестками хризантемы, шепча: «Генерал Цзян Вэй снова у ворот. Говорит, хочет обсудить поставки риса». Лин Шу, пряча под рукавом старый медальон с треснувшим изображением дракона, приказывала: «Если я не
В Версале, под позолотой зеркальных залов, Мария в розовом шелковом платье с узорами из жемчуга спорит с камердинером о новых долгах. «Королевский театр требует 300 тысяч ливров за декорации с механическими птицами, — бормочет он, перебирая бумаги, — а пекарни в Марэ неделю не платят за муку». Людовик, отложив книгу о замковых часах, предлагает сократить расходы на охотничьи ланчи, но графиня де
В старом доме с облупившимися обоями Зоуи, 12 лет, находит за холодильником пыльную карту с метками, ведущими к заброшенной пещере за городом. Её младший брат Итан, ковыряясь в коробке с игрушечными машинками, скептически хмыкает: «Ты уверена, что это не просто старый мусор?». Зоуи тычет пальцем в надпись «Фрэгглы» рядом с треуголкой, нарисованной синей ручкой: «Смотри — тут даты. Кто-то прятался
В лаборатории под Инсбруком энтомолог Клаус Феллер, 58 лет, в очках с царапиной на левой линзе, обнаружил, что муравьи-древоточцы из его пробирок начали формировать микроскопические символы на стенках стеклянных контейнеров. Его ассистентка, Елена Штром, 34 года, бывшая военная радистка, записала частоту их щелчков: 14.7 Гц, совпадающую с сигналом глушилок на заброшенной базе в Неваде. Через три
Ли Сяо каждое утро разливает кофе в кружку с трещиной на ручке, замечая, как Чэнь Юй в чёрных очках пялится в ноутбук у окна. «Эспрессо, как всегда? — спрашивает она, протирая стойку тряпкой с запахом моющего средства. — Или сегодня рискнёте на капучино с сердечком?» Он молча кивает, не отрываясь от экрана, но когда она ставит чашку, его палец непроизвольно водит по контуру пятна на столе —
Эмма Леруа, писательница с нервными пальцами от постоянного курения, возвращается в прибрежный Эрдевен после смерти матери. В старом доме с облупившимися ставнями она находит дневник с рисунками крыс и именем «Марианн» на обложке. В кафе «Ле Рюстик», где официантка Люси разливает кофе в треснутые чашки, местный рыбак Арман бросает фразу: «Твоя мать боялась темноты. Забивала окна одеялами». Ночью
Карлос копался в коробках с потрёпанными книгами в антикварной лавке на окраине Медельина, когда наткнулся на кожаную папку с выцветшей картой. «¿Qué diablos...?» — пробормотал он, разглядывая отметку в виде сердца возле городка Сан-Херонимо. На рынке Сан-Алехо Лупита, перебиравшая серебряные кольца с бирюзой у своего лотка, резко отдернула руку, увидев карту: «Отец говорил про такие метки — это
Сохей Курасака копался в коробках с полицейскими отчётами 2003 года, когда нашёл потёртую фотографию: Миюки в школьной форме держит плюшевого кота с оторванным ухом. На обратной стороне — синими чернилами *"Папа, посмотри на моё выступление!"*. Он смял пустую банку Black Boss Coffee, услышав скрип за дверью. В подвале разрушенной клиники Аракава, между ржавыми аппаратами ИВЛ, Генго Оба
Элли, тринадцати лет, копошилась в мусорном контейнере за закусочной «Джейк’с», выуживая картофельные очистки. Рядом Микки, её сводный брат, в рваной куртке на три размера больше, караулил у переулка — если замечал фонарь патруля, свистел: *«Сова!»*. Они ночевали в дренажной трубе под автострадой, где стены облепили грибки, а на полу валялись битые бутылки и обрывки газет 2019 года. «Тут хоть
Боба Фетт, затянутый в плащ из грубой ткани, торгуется с водным торговцем у края Мос-Эспы. Песок скрипит под сапогами его наемников, а Феннек Шанд, поправляя запавший бластер, шепчет: *«Думаешь, эти крысы заплатят дань без дыр в головах?»* Он игнорирует ее, вспоминая, как таскены учили его плести сэнд-корзины из сухих стеблей — их лагерь пах гарью и маслом для скорострелок. В подсыхающей ране на
