Анна, бухгалтер из Нижнего Новгорода, потеряла кошелёк в троллейбусе №17. Его нашёл Игорь, водитель грузовика с облупленными наклейками на бампере, который зашёл в кафе «Рассвет» выпить кофе перед рейсом. В кошельке среди старых чеков и мелочи лежала фотография Анны с собакой — дворнягой с рыжим пятном на боку. «Вы вчера кошелёк не находили?» — спросила она у Игоря утром на автовокзале, пока он
Антон, слесарь с обветренным лицом, каждый вечер забирал Лиду из «Красного маяка» — круглосуточного магазина у промзоны. Ее смены заканчивались в десять, но директор всегда заставляла мыть полы под желтым светом неоновой вывески. «Смотри, опять пальцы в мазуте», — бросала Лида, указывая на его руки, пока они шли мимо ржавых гаражей. В их однокомнатке на пятом этаже пахло жареной картошкой и
Джейкоб, 19 лет, моет полы на старом судостроительном заводе в Манчестере. В кармане — смятый чек от матери, которую он кормит с тех пор, как отец исчез в порту пять лет назад. Замечает ржавую панель за бочками с мазутом. Внутри — устройство с потрескавшимся экраном, гудевшее, как холодильник. «Эмили, посмотри на это», — шепчет он сестре-близняшке, показывая ей синие линии на схеме, напоминающей
Клара, рыжеволосая мать-одиночка из Неаполя, каждое утро развозит сына Луку в школу на стареньком мопеде, прежде чем заступить на смену в семейном кафе *Del Corso*. Между подачей эспрессо и корзин с фокаччей она ворчит на сестру Беату, которая забывает выключить плиту, оставляя кухню пропахшей горелым маслом. Вечерами Клара штопает джинсы Луки под треск радиопередачи о пропавших детях — последний
Сергей, в заляпанной краской футболке, ковырялся в сломанном смесителе, пока Ольга на кухне резала свёклу для борща. «Пап, Машка опять планшет не отдаёт!» — закричал из комнаты девятилетний Глеб, пиная дверь. В соседней квартире гремела дрель: пенсионер Никифорыч, как всегда по субботам, пытался прибить полку под портрет Путина. Ольга, вытирая руки о фартук с жёлтыми пятнами, бросила через плечо:
Ольга, 34 года, обнаружила в комоде отца потрёпанный конверт с завещанием, спрятанный под стопкой советских открыток. Её брат Дмитрий, приехавший из Новосибирска в хрущёвку на окраине Москвы, сразу потребовал продать трёхкомнатную квартиру в Хамовниках: *"Там сейчас цены космос, хватит на две ипотеки"*. Сестра упёрлась — в комнате с зелёными обоями остались следы карандаша на дверном
Зося, в синей куртке с оторванным карманом, нашла первого мотылька на рынке в Старом городе. Насекомое сидело на ящике с гнилыми яблоками, крылья переливались, как масляные пятна под фонарем. «Смотри, Марек, они появляются перед смертью», — прошептала она, тыча пальцем в дрожащий комок света. Друг, в очках с заклеенной дужкой, засмеялся: «Ты опять про свою бабкину сказку?» Но вечером, когда
Дэнни Зуко, в потёртой кожаной куртке, ковырял ключом в зажигании «шевроле» ’57 у автосервиса Риффа Рэндла. «Слушай, если не починишь выхлоп к пятнице, я танцевать с Сэнди буду в гробу, а не на выпускном», — бросил он через плечо, вытирая руки об штаны. Сэнди Олсон тем временем разливала кока-колу в «Фрости Пэлас», где неоновая вывеска мигала, как плохой предзнаменование. Её розовый передник пах
Сергей, слесарь с завода в Тольятти, три года копил на ремонт в хрущёвке — сорвал спину, таскал чужую сантехнику по выходным. В пятницу Марина, жена, разбила тарелку об пол: *«Снова премию задержали? Ты же обещал Лизе очки купить!»* Девочка щурилась в углу, листая учебник с потрёпанным корешком. Наутро он отвёз их к тёще, заложил кольцо покойной матери в ломбард у вокзала. В автобусе домой
Волгодонск, промзона возле полузаброшенного хлебозавода. Следователь Егор Михалыч Крутов, в мятом пиджаке с пятном от гречневой каши на лацкане, тычет пальцем в сизое лицо местного слесаря Генки «Хомута»: «Ты в протоколе как свидетеля пройдёшь, а не как падла, что бутылкой по башке долбанула. Выбор за тобой». На заднем плане участковый Сашкин гоняет чаи с баранками, шёпотом матерится на сломанный
Эмир, 23 года, вернулся в стамбульский район Зейтинбурну после внезапной смерти отца, Мехмета-агы, которого нашли в переулке за мечетью с пулей в груди. В квартире, пахнущей свежей краской (соседи делали ремонт), он нашел в ящике комода старый наган и записку: *«Спроси про грузовики 12.08.98»*. Сестра Айше, заваривая чай в синих стаканах, бросила: «Отец три дня не спал перед смертью. Говорил, что
Сергей, водитель с облупленными наколками на костяшках, коптил в гараже над двигателем «КАМАЗа», когда позвонил диспетчер. «Третью неделю ждём твой рейс в Красноярск, — хрипел голос в трубке. — Иван Степаныч грозится контракт разорвать». Сергей вытер руки промасленной ветошью, бросил взгляд на фото сына-первоклассника, примагниченное к холодильнику. В школе №14 на улице Гагарина Анна Михайловна,
