Карлуш, механик из Сантуса, копался в разбитом «Фиате» 1987 года, когда под проколотым сиденьем наткнулся на затертый металлический диск с выбитыми спиралями. «Эй, Жоржи, — крикнул он напарнику, вытирая руки об промасленную тряпку, — это не похоже на запчасть». Жоржи, перекусывая пастелем с сыром, бросил взгляд: «Выкинь. Наверное, контрабандисты забыли». Но вечером, за пивом в баре «Каса Верде»,
Лукас, 19 лет, таскал ящики с манго на рынке в Сан-Паулу, пока Карлос, его дядя с шрамом через бровь, не подсунул ему пакет с белым порошком. *"Ты же не хочешь, чтобы твоя мать узнала про долги?"* — прошипел он, зажигая сигарету о ржавую решетку склада. По четвергам Лукас прятал товар в банановых коробках для грузовиков в Рио, но однажды перепутал адрес — вместо отеля на Копакабане
Лукас, бразильский инженер с выцветшей татуировкой ягуара на предплечье, приезжает в колумбийскую деревню Сан-Хуан-де-лос-Андес после письма от сестры Изабель. Ее хижина на краю кофейной плантации завалена сушеными листьями коки и обрывками карт с отметками в горах. «*Они нашли вход, но не смогли выйти*», — пишет она в последней записке, которую Лукас находит под треснувшим глиняным кувшином. В
Карлуш Сделановсша, детектив с потёртым кожаным портфелем, каждое утро покупает кофе в ларьке у вокзала Луз в Сан-Паулу. Его текущее дело — исчезновение Марии Алвес, дочери владельца фабрики по производству кашасы. В кармане он находит записку: *"Они используют доки в Сантусе, спроси про контейнер №478"*. В разговоре с информатором Жоржи, торгующим жареными пирожками на рынке Мунисипал,
В Сан-Паулу, на улицах с облезлыми граффити, Лукас, 23 года, в рваных кедах, разгружает кирпичи на стройке за фавелой. Его сестра Ана, 16 лет, втихаря рисует мурал с розовым ягуаром на стене заброшенной пекарни. "Сколько они тебе за этот мусор платят?" — хрипит он, вытирая цементную пыль с век. Ана бросает баллончик в рюкзак: "Лучше, чем твои три реала в час". По вечерам Лукас
Лукас, 17 лет, в ржавых джинсах и потёртой кепке «Васку да Гама», каждое утро пробирался через рынок «Каза Верде», где торговцы выкрикивали цены на манго и папайю. Его старший брат Энрике исчез месяц назад, оставив в ящике комода обгоревшую фотографию мэра Сан-Паулу — Карлоса Алмейды. «Ты видел это?» — Лукас тыкал пальцем в снимок, пока Мария, его соседка с третьего этажа, разбирала коробку с
Карла, 27 лет, протирает засахаренные очки после смены на фабрике *Doces Aurora* в Сан-Паулу. Ее пальцы липнут от патоки, а в волосах — крошки коричневого сахара. «Завтра опять будут резать ставки», — бросает она соседу Маркосу, разгружающему мешки с тростником у задних ворот. Тот смеется, вытирая пот грязным рукавом: «Скажи Рикардо, чтоб сам встал у пресса — тогда и поговорим». По дороге домой
Лукас, 16 лет, каждое утро пробирается через переполненный автобус 875М в Сан-Паулу. В рюкзаке — потрепанный учебник по алгебре и бутылка гуараны, купленная у уличного торговца Жорже. После уроков он моет посуду в закусочной «Бока-ду-Риу», чтобы оплатить курсы подготовки к ENEM. «Ты опять воняешь жареными крокетами», — смеется его сестра Изабела, забирая у него половину зарплаты на лекарства для
Карлуш, 19 лет, таскает ящики с треской на рынке в Сантусе. После смены заходит в бар «Красный краб», где потрепанный вентилятор гонит теплый воздух на пластиковые столики. Сестра Лусиана, 16, стирает форму официанток в подвале их дома из гофрированного железа. В пятницу вечером Карлуш встречает Марселу — бывшего одноклассника в белых кроссовках, пахнущих клеем. «Здесь платят копейки, а за рулем
Рафаэль, парень из фавелы Санта-Марта, ищет брата Мигеля, пропавшего после стычки с наркокартелем. В кармане у него смятая фотография: Мигель в футболке «Коринтианс», на шее — цепь с медным крестом. На рынке в Лапе, между лотками с асаи и сушёной пираньей, старик-рыбак хрипит: «Он спрашивал про грузовики в порту… Там теперь банда «Красных Когтей»». Рафаэль прячет нож за пояс, обходит ржавые
В фавелах Сан-Паулу Карлуш, бывший медбрат, ковыряется в разграбленной аптеке. Рядом Мариана, подросток с ножом в рюкзаке, находит пузырёк с истекшим сроком годности: «*Тут только парацетамол и йод. Снова мимо*». Они спорят, идти ли к заброшенной больнице на севере, пока солнце не село. На улице – запах гниющих фруктов и крики из соседнего дома, где старуха Эстела запирает ставни, причитая о
В фавелах Рио-де-Жанейро, между разваливающимися барракас и граффити фламенго, крутится Нелиньо — парень в застиранной футболке, который днём сортирует банки с фасолью в супермаркете «Бом Пресу», а ночью развозит свёртки с порошком для Бабушки. «Ты как обезьяна на дереве, — хрипит она, разминая больные суставы. — Вверх лезешь, а жрать нечего». Он прячет деньги под матрасом, мечтая о куртке с