Агнешка, барменка из кафе на улице Новый Свет, нашла в ящике для чаевых синюю флешку с надписью *"Katarzyna_audit_FINAL"*. В тот же вечер к ней ворвался Марек, бывший следователь из прокуратуры, с царапиной через левую бровь. "Ты кофе разливаешь или улики коллекционируешь?" — бросил он, перехватывая флешку дрожащими пальцами. На записях оказались переговоры депутата Гжесяка с
Агата, студентка варшавской консерватории с вечно потрёпанными нотами в рюкзаке, каждое утро переходит мост через Вислу, чтобы успеть на лекцию по теории гармонии. Её сосед снизу, Матеуш, работает в баре «Под козой» на улице Хмельной — за прилавком чистит стаканы, пока клиенты обсуждают цены на сигареты. Их столкновение происходит возле трамвая №17: Агата роняет папку с партитурами, Матеуш
Кася, студентка-архитектор, нашла в подвале музея на Рыночной площади потрепанный дневник XVI века. На страницах с пятнами воска — схемы тоннелей под Вавелем и записи о «крылатом змее». Ее друг Матеуш, чинящий проводку в трамвае №4, заметил: «Смотри, даты совпадают с пожаром 1583 года… Кстати, завтра ночью опять отключат свет в Казимеже». Они спустились в канализацию за костелом Святой Катерины,
В горной деревушке под Закопане местный лесничий Марек находил в ручье порванный рюкзак с паспортом на имя немецкого туриста. Его сестра Агнешка, медсестра в клинике, вспомнила, как неделю назад обрабатывала порезы на руках мужчине в камуфляжной куртке: "Вы охотились? У нас сезон закрыт". Тот отшутился: "За грибами ходил", но в кармане блеснул ключ от старого горного приюта.
Во Вроцлаве слесарь Марек Ковальски, пахнущий машинным маслом и дешёвым кофе из автомата, чинит трамвайные рельсы возле рынка "Надвислянский". Утром 12 ноября, пока коллега Збышек ковырял в снегу замерзший болт, Марек наткнулся ломом на ржавый медальон 1946 года с гравировкой *"K.J. – nie zapomnij"*. "Смотри, старина, – прохрипел Збышек, вытирая нос варежкой, – может,
Кася, в рваной кожаной куртке, каждый день проходила мимо ржавых заборов фабрики «Нова Ткань» в Лодзи. Она тушила окурок о стену цеха, где висело граффити с надписью *«Zapomnij o urlopie»*. Ее сосед Матеуш, парень с вечным подержанным термосом в руках, пытался шутить: *"Опять вкалывать будем, пока станки не задымятся?"* Она бросала ему в ответ: *"Лучше вентиляцию почини —
Кася, студентка-архитектор из Кракова, каждую субботу толкается на рынке у Базальтовых складов, чтобы купить дешёвые краски. Там же Марек, парень с фиолетовым ирокезом и татуировкой жука-оленя на шее, разгружает ящики для местного бара «Под зонтом». Их столкновение у палатки с хендмейд-кистями стало ритуалом: «Опять сгребаешь всю умбру жжёную? — бросает он, закуривая. — А ты в следующий раз приди
Марта, 29 лет, раскладывает консервы в полупустом варшавском супермаркете, когда замечает Якуба — 32-летнего программиста в потёртой кожаной куртке. Он пялится на полку с гречкой, сжимая в руке список, где поверх «туалетной бумаги» карандашом приписано «вино». Марта роняет банку с огурцами; стекло бьётся о линолеум. «Пани, это спецоперация по уничтожению маринованных запасов?» — усмехается он,
Казимеж, тридцатилетний котельщик из Кракова, каждое утро перед сменой заходил в комиссионный магазин на улице Старовисльной — проверял, не завезли ли старых скрипок. В четверг между потрепанным аккордеоном и ящиком с пуговицами он нашел корпус без струн, с трещиной вдоль грифа. «Это не мусор, — прошептал он, проводя пальцем по завитку, — тут инициалы: L.V. 1802». В тот же день на рыночной
Варшава, район Прага. Магда, медсестра с татуировкой совы на запястье, застает мужа Томаша в машине с коллегой из автосервиса. «Ты даже не спросил, как я себя чувствую после ночной смены», — бросает она, сжимая ключи от старой «Скадии». В больнице, где Магда меняет повязки ветерану-алкоголику, пахнет антисептиком и яблоками — санитарка Аня чистит их за стойкой регистрации. Дочь Магдалены,
Алисия Варновска приезжает в Варшаву после десяти лет в Берлине. Ее квартира на улице Новый Свят пахнет сыростью, а в ящике комода она находит письма бабушки с пометкой *«Не доверяй Гурскому»*. В кафе «Под Львом», за столиком с треснувшей мраморной столешницей, друг детства Марек, в масляном комбинезоне от Fiat 126p, ставит перед ней кружку цикория: «Твою тётю Ядвигу вчера видели у архивов — она
Лена, британский метеоролог с облупленным термосом «Keep Calm», коптила сигарету на крыше обсерватории в Гринвиче. В Польше, в Гданьске, Казик, ветеран-докер с шрамом через левую бровь, находил в портовом складе ящик с замёрзшими письмами 80-х — адресованных несуществующей угольной шахте «Варна». «Чёрт, опять эти призраки», — бурчал он, разминая онемевшие пальцы в вязаных перчатках. Лена,