Вика, невеста в розовом спортивном костюме, бегает по киевской хрущёвке, перекрикивая сестру Катю: «Где мой букет? Вчера же лежал на микроволновке!» Тётя Люба, разложив на кухне вареники с вишней, пытается уладить ссору между отцом Вики, Сергеем, и женихом Максом из-за неоплаченного депозита за ресторан. «Ты ж мне клялся, шо с деньгами порядок!» — хрипит Сергей, размахивая квитанцией. Макс,
Оля, худышка в растянутом свитере, встретила Максима в кафе на Подоле, когда тот случайно задел её стул, пробираясь к столику с дымящимся капучино. «Ты вечно в облаках», — усмехнулся он, заметив её блокнот с набросками моста Патона. Она ответила, смахнув прядь рыжих волос: «А ты в курсе, что этот мост шатается при сильном ветре?» Они говорили до закрытия, пока барменша Марина не начала громко
Марьяна, медсестра из районной больницы, каждый вечер забирает дочь Лизу из школы №17. Возле остановки она сталкивается с Сергеем, электриком, который чинит проводку в её подъезде. «Счетчик опять моргает? — бросает он, закуривая. — Там крысы изоляцию грызут, надо менять». В пятницу, пока Лиза рисовала в альбоме, Марьяна нашла в кармане старой куртки записку от бывшего мужа: «Прости, но я не
Марічка, висока блондинка з татуюванням сови на щиколотці, працювала водійкою шкільного автобуса у селі Підгірне. Щопонеділка вона зупинялася біля крамниці "Соняшник", купувала каву у термос і жувала насіння, поки діти з криками розбігалися по сидіннях. "Ти ж знаєш, що п’ятнадцята зупинка — моя", — гримів дід Павло, вдаряючи палицею об поручень, коли вона випадково проїжджала
Оксана, официантка из кафе возле киевского вокзала, в пятницу вечером пересчитывала чаевые в подсобке. На пальто видела пятно от борща — не отстиралось с прошлой недели. «Снова коммуналку задерживаю, — сказала она повару Гене, разминая затекшие плечи. — Мать звонила: в селе крыша протекает, денег просит». В это время Андрей, электрик из Житомира, в засаленной куртке торговался на Балчуг-маркете
Марьяна, 23 года, каждое утро ехала из общежития на Троещине в кафе на Оболони. В маршрутке №181 поправляла потёртый шов на сумке — там лежали недописанный конспект по бухучёту и гематоген для младшего брата. Олег, её парень, встречал её после смены у метро «Позняки» с пакетами из «АТБ»: «Снова макароны? — А ты хотел суши, как в том их сериале?» Они смеялись, но в автобусе он трижды проверял
Оля, в резиновых сапогах с отслоившейся подошвой, тащит коробки на консервном заводе. После смены замечает Сергея — новенького механика из Киева, который чинит сломанный транспортер. "Ты чего в этой дыре застрял?" — спрашивает она, вытирая руки об фартук с пятном от томатной пасты. Он усмехается: "Долги. Да и… воздух тут, понимаешь, другой". Вечерами они сидят у нее в
Андрей Соколов, хирург с потёртым чемоданом и привычкой теребить медальон на цепочке, приезжает в Чернигов после двух лет в зоне АТО. Его квартира на третьем этаже панельной хрущёвки заставлена коробками с лекарствами, которые он тайком вывез из военного госпиталя. В горбольнице, где раньше работала его мать, теперь плесень на стенах и разбитый аппарат УЗИ в углу коридора. Медсестра Оксана,
Оля, вернувшись из Киева в родовой дом под Винницей, обнаруживает засохшую грушу во дворе и треснувшую чашку с инициалами "М.К." на кухне. Ее брат Максим, который живет в полуразрушенной мастерской за домом, настаивает: "Продаем все, пока крыша не рухнула". В ящике старого комода Оля находит пачку писем 80-х — адресованных ее покойной матери от незнакомого мужчины из Одессы.
Сергей закручивает сигарету на скамейке у киевского вокзала, наблюдая за туристкой в яркой косынке. «Через пять минут подходи, говори, что я брат», — бросает он Оле, поправляя поддельные часы на запястье. Девушка, доедая чебурек, кивает, оставляя жирное пятно на сумке с «брендовыми» кошельками с рынка «Юность». В автобусе до Борисполя Сергей считает дневную выручку: 3400 гривен, две зажигалки и
Елена, 34 года, торгует вязаными свитерами на Привозе. Капитан Игорь, 45 лет, в потёртой кожанке, покупает пачку *Мальборо* у соседнего лотка. «Опять штормовать будут», — бросает он, глядя на серое небо. Девушка поправляет синий платок на витрине: «У вас судно в эллинге стоит?» Он замечает шрам на её запястье — след от ожога кипятком. Через три дня они пьют кофе в «Компасе», кафе у маяка. Игорь
Ольга Семенчук, в белом халате с потёртыми рукавами, разгружала коробки с бинтами в подсобке райбольницы. Запах сырости смешивался с резким ароматом хлорки. «Эти сроки годности уже как мои студенческие конспекты», — бросила она санитарке Марине, указывая на этикетки. Главврач Николай Григорьевич, в коричневом пиджаке с пятном от кофе, прервал её: «Закупки отложили. Будешь колоть анальгин вместо