В деревне Сиракава-го, засыпанной декабрьским снегом, двенадцать жителей собрались в амбаре с треснувшими стенами. Рыбак Хироси, пахнущий тухлой рыбой, чинил сети, бросая косые взгляды на учительницу Аяме, которая пересчитывала мешки с рисом: "Шестнадцать… В прошлом году было тридцать". В углу гейша Митико, обмотавшая шею потёртым шарфом, спорила с доктором Такуми о рационе для раненых
Югари Негиси, пятнадцатилетний школьник с вечно мятыми рубашками, получил уведомление на терминале в школьном коридоре. Синий экран мигнул: «Ририне Санадзаки. Брак утвержден». Он скомкал чек из автомата с колой, когда Мисаки Итидзё, его соседка с детства, толкнула его локтем: *«Ты уже посмотрел?»* Ее волосы пахли клубничным шампунем, как вчера, когда они вместе чинили сломанный велосипед у реки.
Айри, 14 лет, копошится в гараже отца, Кайто, пропавшего два года назад. В углу она натыкается на потрепанный дневник с зарисовками механизмов и острова, очертаниями напоминающего треснувшее яйцо. На кухне, разливая холодный чай, бабушка бросает: "Он вечно лез туда, куда не следовало. Как и ты". На пляже Айри замечает ржавый болт в песке — идентичный эскизу на странице 43. Подруги
В лесистой долине возле таверны «Хрюшачий хмыль» Мелиодас, низкорослый бармен с вечным пятном вина на фартуке, чистил кружки. К нему ворвалась Элизабет, девушка в порванном плаще, выпалив: «Орден Семи… вы единственный, кто остановит Святых Рыцарей?» Он усмехнулся, поправляя повязку на левом глазу: «Если ты готова платить за разбитую посуду». На чердаке спала Диана, гигантша, вшаяся клубком – её
Ичиро Инуясики, 58-летний офисный работник, живет в Токио в крохотной квартире с женой Мари и сыном Такаси, которые открыто его презирают. Его день начинается с того, что он чинит сломанный пылесос, пока Такаси ворчит: *«Пап, хватит возиться с этим хламом»*. Вечером, гуляя в парке Сиба, Ичиро сталкивается с яркой вспышкой — инопланетный корабль превращает его тело в механизм, оставив лишь мозг и
Юма, студент-архитектор с потрёпанным блокнотом в рюкзаке, каждое утро покупает банку холодного кофе из автомата возле станции Сибуя. Его соседка, Мидори — парикмахерша, которая раз в неделю оставляет у дверей мешочек с объедками для бездомного кота Рыжика. В четверг, пока Юма клеил макет моста из зубочисток, Мидори поскользнулась на мокром полу в ванной, разбила зеркало и случайно вылила краску
Леоне, бывший рыцарь с потёртым шлемом, и Фавино, священник в выцветшей рясе, спорили у потухшего костра. "Если Элайза доберётся до неё первой, даже Бахамут не спасёт этот мир", — бормотал Фавино, чиня амулет с треснувшим камнем. Девочка Амалья, пряча за спиной букет полевых цветов, спросила: "Почему они хотят меня забрать?" Леоне, не отрываясь от заточки клинка, ответил:
Мако, девушка двадцати трех лет с легкой задержкой развития, подметает коридоры в муниципальной школе пригорода Осаки. Ее синяя униформа пахнет хлоркой, а волосы всегда собраны в небрежный хвост. Учитель физики, господин Такахаси, ворчит, когда она задевает мокрой тряпкой его кожаные ботинки: «Опять ты, Мако-тян! Хоть бы раз аккуратно». После работы она заходит в кафе «Аояма», где официантка Юки
Лелуш, в школьном пиджаке с потёртыми локтями, прячет под повязкой на левом глазу метку Гиаса — силу приказывать, которую ему дала зеленоволосая С.С. в подземном бункере. Он шепчет офицеру Британии у вокзала Шиндзюку: *«Закрой патруль на южном мосту»*, и тот, стекленея взглядом, повторяет приказ. В кармане у Лелуша смятая фотография Наннали в инвалидном кресле — сестра ждёт его в общежитии
Такахаси, учитель биологии в очках с потёртой оправой, замечает в школе трёх учениц-деми. Хикари, вампирша с клыками, на перемене жуёт мармелад в форме капель крови — их продают в ларьке у вокзала. «Попробуйте, сенсей! — тычет она пакетиком. — Настоящую кровь брать негде, да и противно». Сакуи, снежная девушка, сидит у окна, обложившись карманными вентиляторами: «Если растаю, останется только
В припорошенной угольной пылью кузнице деревни Камисиро 17-летний Хироши роется в сундуке с инструментами покойного отца. Под свертками выцветшей ткани находит клинок с трещиной у гарды — незавершенную работу кузнеца Кунио. «Сломается, если дух слаб», — бормочет парень, примеряя хватку, как учили в детстве. На рассвете старейшина Содзи приносит письмо: чернильная печать с гербом клана Огата,
Юи Хирасава, девушка в помятом пальто и с потёртым чемоданом, выходит из автобуса на пустынной остановке. Её новое жильё — комната над заброшенной аптекой в деревне Конохана, где пол скрипит под ногами, а из крана течёт ржавая вода. На первом же ужине у хозяйки Фумико, за столом с треснувшей керамической посудой, местный старик Сакудзи, жуя солёную умэбоси, бросает: «Тут не любят чужаков.