Вот так вот бывает — прилетаешь в Верону по работе, город любви, Ромео с Джульеттой, все дела. А потом бац — и встречаешь *её*. Даже имя необычное — Лея. Говорит на русском чище меня, а сама из Израиля, оказывается. Смеётся: «Да я в шесть лет из Питера свалила, тут осела». И вот стоим мы у какой-то древней арки, а у меня в голове каша: как так, за тысячи километров от дома, и вдруг... она? Мы
Представляешь, парень Джейв только отучился в сельхозе — папаша и давай его в Сингапур пихать, мол, «сынок, за оборудованием присмотри». Ну, поехал, куда деваться. А тут ещё Мадхавани, эта его подруга детства, которая в него давно втюрилась, как банный лист пристала: «Я с тобой!». Честно, он и сам вроде к ней что-то чувствует, но… Ну знаешь, как бывает — всё никак не решается признаться, крутит
Представь: толстосум Эрик, у которого денег как грязи, вдруг понимает — его корабли испаряются в Бермудах как шаурма в студенческом общежитии. Ну и что делает любой здравомыслящий олигарх? Конечно, собирает сброд «экспертов»: тут и журналист, который верит только в свой диктофон, зануда-инженер, учёный в очках (куда без него?) и экстрасенс с взглядом «я-вижу-ваши-грехи». Отправляются они туда,
Знаешь, есть такое кино — про дорогу. Не туристический маршрут, а скорее бесконечное блуждание где-то в крымских степях, там, где когда-то висели выцветшие таблички «СССР». Герои… Ну, даже не герои, а типажи — сколоченные из трещин, пыльных рюкзаков и невысказанных слов. Кто-то от ментов прячется, кто-то от собственного отражения в зеркале — и все вместе, как по замкнутому кругу, едут на
Знаешь, иногда в кино такое показывают, что потом неделю не спишь. Вот смотри: тихая девочка из школы, ну та, что в углу всегда сидела и слова лишнего не скажет — Ён-он, кажется… И вдруг — бац! — ночью её не стало. Жуть, да? А её подруга Сун-мин… Ох, вот тут-то и начинается самое мокрое дело. Она ведь СЛЫШИТ её. Постоянно. То шепчет что-то за спиной, то смеётся в пустом классе. Я б, наверное, с
Знаешь, иногда я сам удивляюсь своей любви к хоррорам. Вот как в том фильме про проклятый дом — сидишь, вроде, под пледом с чаем, а по спине уже ползут мурашки. Помню, как первые полчаста думал: «Ну классика жанра, скрипящие двери, тени в углах…» Ан нет! Тут всё как-то по-настоящему цепляет. То ли актёры так вжились, что аж жутко, то ли сама атмосфера этого места… Бр-р-р! Самый обалденный момент
Знаешь, иногда кажется, будто Шекспир — это просто портрет из учебника, сухой и правильный. А потом узнаёшь, что в свои сорок с хвостиком он закрутился в таком любовном вихре, что хоть сериал снимай! Представь: Лондон конца XVI века, Уилл без гроша — пьесы запретили, публика отвернулась. Дома жена Энн, от которой он годами отдалялся, да ещё горе — сын умер. И вот в этой каше из тоски и безнадёги
Знаешь, есть такая история про врача – ну просто гений в своем деле, но, как водится, начальство решило его подставить. Ну ты понял: классическая «опала», ложные обвинения в ошибке, а потом – бац! – отправляют руководить дышащим на ладан родильным отделением. Типа, «разбирайся с этим бардаком, раз такой умный». Но парень-то не сдался, понимаешь? Взял этот унылый корпус, забитый разочарованными
Помню, как в середине нулевых наткнулся на одну программу — что-то вроде грустного альбома воспоминаний. Там рассказывали о тех, кого мы потеряли: артисты, музыканты, писатели… Не шаблонные биографии из учебников, а живые истории со смехом, слезами и теми самыми «а помните, как он…». Иногда после выпуска сидел у экрана и ловил себя на мысли, что их голоса будто ещё висят в воздухе. Пробирало до
Представляешь, вот есть эта судья, Кэй — вроде серьезная тетка из Сан-Диего, которая по долгу службы точно видала всякое. Но тут в ее жизни появляется Салли — девчонка-подросток, колючая как ёж. У нее мать умерла, отец сбежал куда-то, а сама она по ночам разговаривает с покойной мамой. Ну, Кэй-то сначала пытается по протоколу: документы, соцслужбы, психологи… Да только когда все методы летят в
Знаешь, как иногда жизнь закручивает так, что сам не понимаешь, как оказался в этой мясорубке? Вот и наш парень — вроде хотел просто выжить, а нью-йоркское дно его засосало, будто воронка. Там же не просто грязь под ногами — целая вселенная, где алчность шепчет на ухо, а месть дышит в затылок. И он, конечно, не один — двое приятелей из того же болота толкают его вверх, мол, «давай, братан, ты ж
Знаешь, иногда жизнь преподносит такие повороты, что диву даешься. Вот представь: сентябрь 1980-го, Турция. Военный переворот, улицы в дыму, а в это самое время у молодой женщины рождается ребенок. И… она умирает. Прямо в тот момент, когда мир вокруг будто сошел с ума. Жутко, правда? А малыш Дениз остаётся с отцом, который, наверное, сам не понимал, как дальше жить. Проходит семь лет. И вот они