Лиза, в розовой кофте с потертыми локтями, каждое утро пробиралась через рынок «Юность», где запах жареных семечек смешивался с машинным маслом. Она ютилась в общаге на левом берегу Днепра, делила комнату с Оксаной, которая вечно ворчала: «Опять твои учебники на моей кровати валяются!». После пар в университете Шевченко бежала в кафе «Золотой дукат» — треснувшая плитка у входа, липкие меню,
Петр, в рваной куртке с капюшоном, каждое утро ждет Павла у подъезда хрущевки, гоняя кроссовком осколки кирпича. Павел опаздывает — мать заставляет доедать манную кашу, остывшую в синей эмалированной миске. Дорогу в школу пересекают через заброшенные гаражи, где старшеклассники курят *Парламент*: «Че, Пашка, опять репу снесем, если училке ябедничать будешь?» — хрипит Вадим, зажав Петра плечом о
Артём, инженер из питерского НИИ, копался в подвале с проржавевшими трубами и разбитым осциллографом. За грудой ящиков с маркировкой *1986* он наткнулся на дневник отца-физика, пропавшего после аварии на экспериментальном реакторе. Случайно замкнув контакты на старой панели управления, увидел голограмму мужчины в очках с треснувшей оправой: *"Ты... Артюша? Вымахал, а я тебя на велосипеде
Мэл, дочь Малефисенты с острыми рогами и зелёным плащом, приезжает в Академию Оурополис в чёрном лимузине. Рядом — Джей, сын Джафара, крутящий в руках краденый амулет, и Эви, дочь Злой Королевы, поправляющая зеркальце в оправе из шипов. Директор Гримми, с шрамом через левую бровь, встречает их в холле с мраморными драконами: *«Ваши комнаты — подземелье В. Не вздумайте открывать третий люк»*. На
Эбенезер Скрудж, сгорбившись над конторкой в своем пыльном кабинете, пересчитывал шиллинги при тусклом свете сальной свечи. Внезапно дверь с скрипом отворилась — на пороге возник призрак в кандалах, чье лицо напоминало покойного компаньона Джейкоба Марли. *«Цепи эти я ковал сам, Эбенезер… монета за монетой»,* — проскрежетал призрак, протягивая руку к груде счетов на столе. За окном, в тумане
В приморском городке Нордхольм 13-летний Мэтт роется в старом сарае деда, разбирая ящики с ржавыми инструментами. Под слоем газет 1982 года он находит странный механизм с выгравированными рунами — при попытке очистить его тряпкой устройство жужжит, проецируя голограмму карты. «Эмили, ты когда-нибудь видела, чтобы компас светился?» — кричит он сестре, которая за окном чинит велосипедную цепь
Маргарита Соколова, 34 года, заваривает кофе в хрущевке на Ленинском проспекте. Муж Дмитрий, инженер-проектировщик, тыкает вилкой в яичницу: «Опять опоздаешь?» Она молчит, смотрит на письмо об увольнении из рекламного агентства — последний проект провалился из-за срыва сроков. Вечером, пока Дмитрий смотрит футбол, она звонит подруге Ольге: «Не могу так больше. Хочу сбежать». Та смеётся: «Помнишь
Лючия, 23 года, приезжает из провинциальной Калабрии в Милан, устраивается горничной в особняк семьи Марчелли. Хозяйка, Элизабетта, строгая блондинка в шелковом халате, проверяет каждую пылинку: «Ты точно умеешь гладить воротнички? У Роберто они должны быть острыми, как лезвие». Лючия спит в комнатке под лестницей, где пахнет воском для паркета и старыми газетами. По утрам она собирает
Светлана Ильина, капитан сборной, растирает колени в раздевалке с облупившейся краской. В соседнем зале Геннадий Ветров, тренер с вечной сигаретой за ухом, ставит мешок с песком вместо сетки. «Не прыжки — полёты! — орет он, бросая мяч в угол. — А вы, Ильина, как сонная муха!» Марина, связующая с обмоткой на левой руке, шепчет Светлане за водой: «Ветрову бы самому попрыгать на его сорок пять лет».
Элеонора, 16 лет, с рыжими волосами, завязанными в небрежный хвост, сбегает из дома в Колорадо после ссоры с отцом-алкоголиком. В старом рюкзаке — фото матери, умершей пять лет назад, и конверт с адресом её подруги, Лены, в Нью-Йорке. На автобусной станции к ней пристаёт Клэр, 17, в кожаной куртке и с синяком под глазом — говорит, что тоже едет на восток. «Ты похожа на туристку, которая
В прибрежном городке Эг-Морт рыбак Жан-Клод Дюран находит в канале тело мужчины с перерезанным горлом, обмотанным рыболовной сетью. В участке сержант Люк Бертье, пахнущий вчерашним коньяком, ворчит: «Опять эти туристы…» Его напарница, Элоиза Леруа, замечает на трупе следы воска от церковных свечей — как у двух предыдущих жертв. В портовом баре «Ла-Сирена» местный боцман рассказывает, что видел
Бодхи, парень из Ченнаи, каждое утро тренируется с отцом Рангой на пустынном пляже. Ранга, бывший боец, заставляет сына отрабатывать удары по мокрому песку, пока волны не смоют следы. "Ноги — корни. Без корней дерево падает", — бормочет он, закапывая Бодхи по щиколотку в раскаленный грунт. Дома, за ржавой плитой, мать Шанти протирает пот со лба, разливая по стаканам имбирный чай.