Сергей, в прошлом мелкий предприниматель, застрял в долгах после провала стройки гаража для местного авторитета Артема. Его девушка Ольга, парикмахер в салоне «Эстель», тайно продает на рынке «Южный» старые золотые серьги, чтобы оплатить аренду их однокомнатки в хрущевке. «Ты с ума сошла? Если Артем узнает, он нас в бетон замурует!» — шипит Сергей, разглядывая квитанции за свет. Ольга молча
В подсобке клиники Мори Огая, заваленной коробками с бинтами и пузырьками йода, пятнадцатилетний Осаму Дазай сворачивает рукав рубашки, обнажая старые шрамы. Мори, поправляя очки, бросает: *"Смерть — роскошь. Ты пока полезнее живым"*, кивая на груду документов с пометкой «Портовая мафия». Дазай в ответ щурится, тыча пальцем в карту Йокогамы с крестиками у складов: *"Взрывчатку
В Берлине инженер Йоханн Краузе, затянутый в промасленный комбинезон, обнаружил в документах завода *Krupp-Stahl* следы утечки — чертежи нового танка с гибридным двигателем. Он выпил остатки холодного кофе из жестяной кружки, надколотой еще в Сталинграде, и позвонил в абвер: «Клеммник №17 смазан. Если русские получат схемы, через месяц их Т-34 будут жечь наши «Пантеры», как дрова». В Париже
Лиз, в пятнистой футболке и с вечно заляпанным кофе фартуком, пересчитывала мелочь в кассе забегаловки «Гавань». За окном гудели паромы, а брат Люк, задрав ноги на стол, ковырял ножом трещину в стене: «Опять воды нет. Хозяин грозится выставить нас на улицу, если за месяц не соберем». Лиз молча сунула ему ключи от подвала их ветхого дома в районе Панье — там до сих пор валялись коробки с морскими
В провинциальном городке под Воронежем Николай Макаров, бывший водитель автобуса, ковыряется в старой «Волге» у гаража. Его жена Ольга, медсестра в районной поликлинике, размораживает холодильник, ворча: «Опять свет вырубали, весь суп прокис». Старший сын Сергей, приехавший из Москвы на выходные, пытается уговорить отца продать гараж: «Здесь же ржавчина по колёсам — кому это надо?» Николай
Сергей Михалыч, механик с обожжёнными пальцами, коптил в гараже за «Жигулями» шестой модели. Жена Ольга звонила каждые два часа: *«Сколько можно в этой консервной банке ковыряться? Машка сапоги просит, а у нас даже на хлеб…»* Он глушил телефон в ящике с гайками, вытирал ладонью масляные разводы на потрескавшемся экране. В углу гаража валялся старый двигатель от «Волги» — притащил с помойки возле
Со Гён, бывший коп с подбитым глазом и вечным пятном кофе на рубашке, копался в архивах участка, пока его брат Со Ын, прокурор в очках с треснувшей линзой, допрашивал в зале суда мелкого воришку. «Ты же знаешь, кто держит тут все ларьки, — шипел тот, вертя в руках пустую пачку сигарет. — Скажешь имя — завтра меня в реке найдут». Со Ын достал из кармана смятый конверт: фото трупа в канаве, лицо
Иван застал Алексея у ларька с чебуреками на вокзале в Ростове — тот щурился от солнца, держа в руках потрёпанный чемодан с наклейкой «Одесса-Мама». «Ты ж клялся, что сюда ногой не ступишь», — Иван прикурил, отбрасывая спичку под мокрый брусчатый откос. Алексей потрогал шрам на виске, оставшийся после драки у заброшенного элеватора в ’14-м: «Билеты до Киева отменили. Опять». Они молча прошли мимо
В заброшенном тоннеле метро «Парк Победы» 17-летний Кирилл Малахов чинит генератор, перепачканный машинным маслом. Его сестра Алиса, в рваной куртке с нашивкой «Квант», пытается растопить лед на стене паяльной лампой: «Опять контур замкнуло — воды до вечера не будет». Наверху, в руинах библиотеки им. Тургенева, бывший инженер-ядерщик Геннадий Соболев копается в разбитых серверах, выискивая
Катя Соколова, 22 года, переезжает из Твери в Москву после смерти бабушки. Снимает койку в общаге на окраине — соседка Оля, парикмахер, по ночам жарит картошку на общей плите. Утро начинается с подработки в «Кофехаусе» возле метро «Чистые пруды»: клиентка в норковой шубе тычет в чек — *«У вас латте холодный, я жаловаться буду!»*. После смены Катя мчится в институт маркетинга, засыпая на лекциях.
Кася, дочь польского лесника, и Олег, сын донецкого шахтера, столкнулись в школьном коридоре за час до выпускного. "Ты опять в этих выцветших джинсах?" – фыркнула девушка, поправляя бант на выглаженной блузке. Олег швырнул рюкзак с болтающейся молнией на скамейку: "Лучше подумай, как из Львова до Кракова на попутках доехать". В актовом зале, где пахло старым паркетным лаком и
Гриша, пятнадцатилетний парень с облупленными сережкой в ухе, тащит из магазина пакет с хлебом и банкой тушенки. Его мать, Ольга, спит на кухне в халате с пятнами вина, пустые «Ятрань» валяются под столом. Сестра Катя, восемь лет, в рваных колготках, рисует на обоях фломастером кошку: «Гриш, я есть хочу». Он открывает консервным ножом банку, разогревает на газовой горелке. В подъезде сосед дядя