Юсеф, грузчик из порта Касабланки, находит в контейнере с оливковым маслом свёрток с испанскими паспортами и потрёпанный блокнот, где рядом с координатами 35°46′ с.ш., 5°48′ з.д. каракулями выведено: *«Палермо ждёт. Спроси про синий фургон»*. Он звонит сестре Амине, которая шьёт djellaba в мастерской рядом с рынком Медина: «Тут что-то нечисто. Может, связаться с полицией?» Амина обрывает: «Ты с
Мидзуре Юдзуки задерживается у окна в школьном коридоре, пока ее одноклассница Ноэль Касуки настраивает гобой за партой. В оркестре Мидзуре играет первую флейту, Ноэль — вторую гобоистку, их партии в новой пьесе переплетаются, как диалог. «Ты снова пропустила паузу перед репризой», — говорит Ноэль, не поднимая головы, протирая трость платком. Мидзуре теребит прядь волос, зажав футляр с
Люк, худощавый архивариус с вечным пятном от кофе на рубашке, наткнулся в подвале Сен-Шапель на коробку с письмами XIX века. Среди пожелтевших страниц мелькнул эскиз базилики с пометкой *«L’entrée est sous le chevet»*. Заинтригованный, он показал находку Элен, аспирантке из Сорбонны, которая в тот день ремонтировала очки скотчем. «Ты уверен, что это не метка реставраторов?» — спросила она,
В гавани Александрии корабли разгружают амфоры с оливковым маслом, а Марк Антоний, в потёртом плаще поверх доспехов, спорит с капитаном о задержке поставок зерна. Клеопатра, в платье, расшитом стеклярусом, наблюдает за ним с балчика дворца, держа в руке кубок с гранатовым вином. «Римляне всегда торопятся, — говорит она евнуху, поправляя браслет на щиколотке, — но зерно подождёт». Через час
Оля, 23 года, живет с матерью Лидией Петровной в хрущевке на окраине Воронежа. Лидия после инсульта передвигается с ходунками, целыми днями смотрит сериалы и ворчит: «Опять гречку варишь? Дохлая кошка разносолы лучше готовит». Оля работает в мясном павильоне на рынке «Рассвет» — рубит куриные тушки, оттирает кровь с фартука содой. По вечерам бегает в аптеку за корвалолом и дешевыми аналогами
Энди, рыжий парень в мятом футболке с принтом кленового сиропа, ковырял вилкой холодные макароны у себя на кухне. Его соседка Люси, вечно в розовом халате и бигуди, стучала через стенку радиатором — опять спорила с мужем из-за просроченного йогурта. В холодильнике гудела поломанная морозилка, а на подоконнике засох кактус, который Энди назвал «Джерри». В среду, после работы на складе хозтоваров,
В Екатеринбурге, в торговом центре «Гринвич», Лера, 17 лет, в потёртом свитере с выцветшими оленями, и Макс, её напарник 19 лет, в рваных кедах, патрулируют пустые коридоры после закрытия. Лера тычет пальцем в монитор: «Смотри, опять третий этаж забит подростками. Опять граффити на лифтах лепить будут». Макс, разминая затекшие плечи, бурчит: «Лучше пусть тут тусуются, чем у фонтана с бутылками
Джейк, парень в растянутом свитере, копается в гараже своего покойного деда в Ливерпуле. Находит коробку из-под обуви: внутри потрескавшаяся пластинка с надписью *«J & L ’59»*, фото с молодым мужчиной у кирпичной стены, пачку писем на папиросной бумаге. Его подруга Молли, с татуировкой совы на запястье, листает альбом с вырезками из газет: «Твой дед и Леннон… Серьёзно? Может, он просто
Эмили, 17 лет, вязала шарф у окна своей комнаты в старом доме на окраине Грейсвилля — городка в Онтарио, где каждый декабрь ледяные лужи на дорогах смешивались с солью. Ее отец, Джейкоб, владелец закрывающейся фабрики игрушек, спорил по телефону с мэром Томасом: «Ты знаешь, что без субсидий мы не протянем до января». Эмили подобрала оброненный им чек на 500 долларов — сумма, которой не хватало на
Кайдо, младший аналитик с вечно помятым галстуком, копался в архивах банка на улице Пикк. В папке 1993 года между отчётами о зерновых займах он нашёл расплывчатый карандашный рисунок — контур здания с пометкой *"Kõik see raha läheb sinna"*. Лийз из отдела безопасности, доедая сэндвич с килькой, усмехнулась: "Опять эти совковые байки. Вчера Райнер из бухгалтерии три часа
Игорь Семёнов, худощавый мужик в засаленной куртке, копался в ящике с пружинами от старых английских замков. Его мастерская в полуподвале на улице Горького пахла ржавчиной и маслом для швейных машинок. За окном — облезлый гаражный кооператив и лужа, в которой отражались шины «девятки» с разбитым стеклом. «Опять Серега ключи потерял?» — бросил он подростку в рваных кедах, который вертел в руках
Настя, медсестра из клиники на окраине города, получает звонок ночью: её мужа Андрея, совладельца строительной фирмы, нашли мёртвым в озере Красивое. В участке следователь Игорь Петрович ворошит бумаги, бросает: *«Случайность — это когда нет вопросов. А у меня вопросы»*. В кармане куртки Андрея — ключ от гаража, который Настя не узнаёт. Дома она находит в ящике с детскими вещами конверт с