Артём, парень из 2010-х, неожиданно оказывается в 1985 году в своём родном промышленном городе. Он селится в коммуналке, где соседка тётя Рая каждый вечер включает радио «Маяк», а в коридоре пахнет жареной картошкой и лавандовым одеколоном. Встречает родителей: отца Сергея, слесаря с завода «Красный пролетарий», и мать Лизу, библиотекаршу, которая тайком пишет стихи в тетрадь с обложкой от
Алена возвращается в родной городок Сан-Исидро после десяти лет работы медсестрой в Маниле. Ее встречает брат Марко на старой пристани, где до сих пор пахнет гниющими водорослями и соляркой. «Отец оставил тебе только старую лодку, — бросает он, разбивая сигарету о бетонный парапет. — Дом теперь мой». В их родовом доме у реки, с облупившейся голубой краской на ставнях, Алена находит коробку с
В старом квартале Рима Лука, 22-летний бармен с татуировкой якоря на запястье, каждый вечер вытирал стойку *Caffè del Moro*, пока мимо витрины не проходила София — рыжеволосая танцовщица из подпольной студии за рынком Кампо-де-Фьори. «Опять сигареты забыла?» — бросил он, протягивая пачку Marlboro, которую она оставила накануне. Она смеялась, доставая из рюкзака потёртые пуанты: «Сегодня
Джессика приезжает в Харперс-Холлоу спустя шесть лет, сразу замечая, что на заправке до сих пор висит гирлянда с оторванным оленем. В баре «Сосновая лужа» ее брат Нейт разливает виски посетителям, протирая стаканы краем футболки. «Ты про папин сарай?» — бросает он, когда Джессика упоминает странные огни за домом. Она достает из рюкзака потрепанный блокнот отца: на странице 43 — схема тоннеля,
Марко Валли, комиссар полиции из Турина, в пятницу утром находит в кармане пиджака смятый чек из бара *Al Confine*. Его напарница, Елена Коста, сицилийка с резким акцентом, уже ждет у патрульной машины, разглядывая граффити на стене гаража. "Ты даже не пытаешься понять, как они живут", — бросает она, когда Марко отмахивается от уличного торговца, предлагающего поддельные паспорта. Он
Чэнь, полицейский с потрескавшимся жетоном, наткнулся на окровавленного мужчину в переулке возле ночного рынка Шилинь. Тот хрипел, сжимая пустую бутылку от газировки, пока Ли Мэйчжэнь в выцветшем халате не попыталась наложить жгут из разорванного шарфа. «Он укушен… как те бездомные у вокзала», — прошептала она, отдернув руку, когда зрачки мужчина внезапно побелели. Они бежали к больнице на
Декстер, в потрёпанной кожаной куртке, каждое утро настраивает кофемашину в антикафе на Хейстингс-стрит. Лена, с синими прядями в волосах, рисует мелом на доске «Акция: латте + сеанс флирта за 15$». Их клиенты — вроде Грега, программиста из соседнего коворкинга, который пялится в телефон, пока Декстер шепчет: «Спроси её про татуировку на запястье. Она сама начнёт говорить». Лена изображает
Оксана, ветеринар из Черкасс, в синем "Запорожце" третьи сутки объезжает фермы — лечит коров и овец. Дома её ждёт пустой холодильник и сосед Валерий Павлович, который уже неделю стучит в стену из-за лая подобраного пса. «Опять эту дворнягу на помойке нашла?» — бросает Слава, коллега, затягиваясь «Примой» у клиники. Оксана молча кивает, разминая больную спину. В кармане — письмо от
Оксана, девушка из карпатского села, каждое утро протирала столики в придорожном кафе «Горянка», разливая гостям вишнёвый компот. За горами виделась ей лишь рутина: борщ в чугунках, треснутая тарелка с узором петриковской росписи, которую хозяйка заставляла мыть по три раза. Однажды, выливая помои за сараем, она нашла в крапиве лягушку с перевязанной лапкой. «Ти ж мене не з’їси?» — усмехнулась
В старом архиве полицейского участка на улице Алькала детектив Кармен Молина натыкается на папку с выцветшей надписью "Симаку". Внутри — фото разбитого грузовика у автосервиса в Лавапьесе, распечатки звонков между химзаводом в Вальдеморо и турецким рестораном "Анадолу", где официантка Лейла Акар вспоминает: *«Энвер тогда торопил шефа — "Быстрее закругляйся, за тобой уже
Эмили, 27 лет, работает в кофейне *Bean & Leaf* на углу 5-й улицы в Чикаго. В дождливый вторник она роняет круассан, нагибаясь поднять, задевает кеды клиента — это Дерек, её школьная симпатия, которого не видела 10 лет. Он теперь инженер-строитель, в городе временно, ремонтирует мост через реку. «Эмили Кларк? Серьёзно? Ты до сих пор добавляешь три ложки сахара в латте?» — смеётся он, вытирая
Мейра, 17 лет, с рыжими веснушками и вечно потрепанным блокнотом, работает в крошечной конторе на углу Элм-стрит. Она пишет письма за местных жителей: для старика Луиса, который не может признаться дочери, что потерял пенсию в карты; для школьницы Кейт, влюбленной в парня из автомастерской. «Скажи ему про запах бензина и то, как он поправляет кепку, — шепчет Кейт, крутя в руках ключ от