Площадь Тиллу (2024)

Арджун ковыряет краску на стене полуразрушенного дома в переулке Тиллу, поправляет бандану. Его граффити с богиней Лакшми уже закрасили трижды, но он возвращается с баллончиками — соседи подкидывают краску в обмен на портреты. Мира, в потёртом рюкзаке с ноутбуком и проводами, тычет пальцем в трещину на фундаменте: *«Смотри, тут дата постройки — 1947. Шах стёр, но бетон не врёт»*. Она неделю копается в архиве мэрии, выискивая поддельные подписи в документах о сносе. Арджун рисует углём на обрывке газеты — чьи-то руки, держащие старую фотографию свадьбы перед разрушенным портиком. *«Они хотят стереть это? Пусть попробуют через меня пройти»*. Из ближайшей забегаловки тянет жареными самосами, а за углом уже грохочет бульдозер.

Сарла, чья лавка с куркумой и кардамоном стоит на углу площади, прячет активистов у себя в подсобке. Её голос перекрывает шум толпы: *«Вчера Раджеш предлагал мне миллион за землю. Я ему сказала — ваш миллион моему перцу чили не ровня»*. Пракаш, сосед с попугаем-ругателем, раздаёт самодельные листовки с QR-кодами Миры — внутри сканы договоров Шаха с чиновниками. Арджун, с руками в синих разводах, лепит плакаты на стены магазинов. Викрам Шах приезжает ночью, давит сигарету о фреску с Лакшми: *«Ты думаешь, твои каракули остановят бетон? Здесь будет светящийся ТРЦ, а твой бог — в пыли»*. Наутро Арджун находит разбитую рамку с фото отца-каменщика, который строил этот район. Вставляет стекло заново, приклеивает скотчем.