Вечера на хуторе близ Диканьки (2001)

В Диканьке кузнец Вакула, руки в саже, ковыряет гвоздь из-под ногтя, пока Оксана, в платке с вишневым узором, насмешливо крутит перед ним сережку. «Хиба такi кавалери козам роги крутять? — щелкает семечки. — Привезеш черевики, якi в цариці, тоді й говоритим про весілля». Ночью Вакула, схватив черта за хвост у заснеженном лесу, летит в Петербург — у кармане у него краюха хлеба, завернутая в платок матери. Черт, сопя, пытается сбросить седока: «Та ти здурів, козаче! Я ж тобі не кінь!» Вакула прижимает его к ледяным крышам: «Мовчи, поки шкуру не спустив».

Солоха, в плахте с выгоревшими цветами, прячет в мешок дьяка, который пришел «за маковыми пампушками», когда стучат голова с Чубом. «Ховайся, шановний, а то син вернеться!» — шепчет она, засовывая мешок в угол. Позже Вакула, не глядя, грузит мешки в сані, ворча: «Це ж скільки вугілля матi наносила…» На ярмарке из мешков вылезают перепачканные мукой ухажеры Солохи. А Вакула тем временем, стоя перед царицей в зале с позолотой, мнет шапку: «Ваше величність… можна, я ті чоботи зніму? А то Оксана не повірить, що вони справжні».