Идеальный матч (2024)

Лена, бариста из кафе на Ораниенштрассе, каждое утро вытирала следы от чашек на столе у окна, пока Томас, инженер из соседнего офиса, заказывал капучино с двойной порцией корицы. «Ты опять забыл ключ в двери», — бросила она, заметив болтающийся в замке ключ с брелоком-оленем. Он потрогал карман, усмехнулся: «Может, специально? Чтобы ты ругалась». За её спиной гудела кофемашина, а на стене висела её незаконченная картина — берлинская телебашня, окружённая аистами. По вечерам Лена красила граффити во дворе дома на Виктория-Луиза-Плац, а Томас пересчитывал нагрузки для стальных балок моста через Шпрее, поправляя очки с синими линзами.

Они столкнулись в «Licht», когда Томас вытирал пивную пену с рукава после спора с коллегой о расчётах, а Лена спорила с барменом из-за счета. «Ты ненавидишь мосты или просто боишься, что твой проект рухнет?» — спросила она на лестнице метро, рисуя мелом контур его профиля на стене. Он принёс ей старые чертежи вместо холста, она добавила их в коллаж для выставки в заброшенной церкви на Розенталерштрассе. Когда дождь размыл краску на мосту, который он строил, Томас просидел ночь на кухне Лены, разбирая квитанции из её ящика с вилками. «Я ошибся в цифрах», — сказал он, а она положила ему в чай ложку мёда, который обычно ненавидела. Утром на столе остались крошки от круассана и эскиз его рук — с потрескавшейся кожей на костяшках.