Киборг-полицейский (1993)

Джек Ричардс, коп с обгоревшей левой рукой и вшитым в грудную клетку микропроцессором, каждое утро протирал спиртом разъёмы на запястье перед подключением протеза. Взрыв на складе в порту Сан-Франциско оставил ему титановый таз и хроническую мигрень, которую не брали даже кодеиновые таблетки из аптечки доктора Уайт. «Ты теперь наполовину автобусная остановка, наполовину мой кошмар по страховке», — бросил лейтенант Барнс, когда Джек вернулся в участок, пахнущий вчерашним кофе и пороховой гарью. Его новый напарник, Рамирес, щёлкал жвачкой и крутил в руках нейлоновый мешок с уликами: «Слушай, когда твои эти… провода шипят — это нормально?»

Расследуя контрабанду нейроимплантов через мясокомбинат на 14-й улице, Джек натыкался на следы своего же старого дела. В подвале заброшенной прачечной он нашёл коробку с серийными номерами, совпадающими с деталями из его собственного тела. «Ты становишься им удобным чехлом для инструментов», — шипела через статику Стелла Уайт, пока чинила его оптический сенсор. Когда Рамирес поймал курьера с накладными Барнса возле моста Золотые Ворота, Джек разбил кулаком-протезом фару их же патрульной машины: «Ты вообще понимаешь, что мы теперь расходники?» В финальной перестрелке под ливнем, когда пули срикошетили от его плечевой пластины, он впервые за полгода почувствовал вкус крови, а не машинного масла.