Горькие цветы (2007)

Лив, 27 лет, чистит треску на заводе в Тромсё, когда приходит смс от Эйнара: *«Архив в Умео нашел папку с меткой «Х.Гольдман». Поедешь?»*. Она вытирает руки о фартук, пахнущий рыбой и льдом, вспоминает отца — тот исчез в 90-х после командировки в Швецию. Эйнар, ее сводный брат, инженер на нефтяной вышке, названивает каждый вечер, пока пьет кофе с бренди. *«Если он сотрудничал с немцами, мы оба в дерьме»,* — бормочет он в трубку. Через три дня Лив в Умео роется в подвале муниципальной библиотеки: потрескавшиеся фото 1943 года — немецкие офицеры, норвежские рыбаки, ящики с надписью *«Norsk Hydro»*. Кай, архивариус в очках с синими стеклами, подает ей папку: *«Ваш дед вел переговоры о поставках тяжелой воды. Но здесь есть письма... на шведском»*.

В Берлине Марта, 82 года, разбирает коробки в антикварной лавке на Шпрее. Находит конверт с вензелем *«Hotel Førde»* — внутри письмо от Лив Хольт 1944 года: *«Я не отдам ребенка. Скажи Гольдману, что его сын умрет в приюте»*. Марта звонит Йохану, внуку, который торгует поддельными картинами в Кройцберге: *«Приезжай. Это про твоего прадеда»*. Он смеется: *«Опять военные сказки? Продадим коллекционерам из Бонна»*. Лив тем временем стоит под дождем у гостиницы в Осло, где в 1992 году видели ее отца в последний раз. В номере 305 — сломанные часы, окурки «Lucky Strike», следы крови на ковре. Эйнар взламывает сейф в кабинете управляющего: *«Арне боялся, что ты узнаешь про усыновление»*. На дне — справка из клиники Мюнхена: *«Ханс Гольдман, 1945. Мать — Лив Хольт»*.