Июльская песнь (2023)

В приморском городке Сент-Эвелин, Корнуолл, 32-летняя фолк-музыкантка Клара Марлоу разбирает коробки в коттедже умершей бабушки. На кухне, пахнущей плесенью и лавандой, она находит письма от младшей сестры Лайлы, пропавшей пять лет назад после спора о наследстве. В пабе «Якорь и сеть», где Клара подрабатывает по вечерам, появляется Джеймс Фэрроу — лондонский журналист с потрепанным блокнотом и навязчивыми вопросами о местных легендах. «Ты играешь «Лунный шторм»? — спрашивает он, указывая на гитару за стойкой. — Лайла пела её в тот вечер, когда...» Клара роняет стакан; осколки застревают в щелях половиц.

Джеймс снимает комнату над аптекой на Харбор-стрит, 14, где обои отслаиваются от сырости. Ночью он расшифровывает аудиозаписи разговоров с рыбаками, пока Лайла неожиданно не звонит с таксофона у маяка. В ящике старинного секретера Клара обнаруживает ключ от заброшенной лодочной мастерской — внутри спрятаны детские рисунки с подписью «Т.К.» и флакон духов «Black Iris», которые носит только Эмили Кэрроу, жена местного судовладельца. «Ты знала, что Томас и твоя сестра…» — начинает Джеймс, но Клара перебивает: «Она боялась воды. Зачем ей лодки?» На рассвете они находят Лайлу в рыбацкой хижине на мысе Пендори: она прячет от мужа новорожденного, завернутого в свитер с меткой портного из Эдинбурга.