Злость (2020)

Кристен Бушар, судебный психолог в очках с толстыми линзами, каждый вторник встречалась с Дэвидом Акероном, молодым священником в мятом пиджаке, в кафе на 14-й улице. Они разбирали истории пациентов с галлюцинациями: парень из Бронкса, утверждавший, что крысы в его стенах шепчут стихи из Апокалипсиса, или учительница из Куинса, которая видела в зеркалах силуэты с перевернутыми лицами. «Ты уверена, что это не шизофрения?» — Дэвид крутил в руках деревянные чётки, пока Кристен листала записи, пахнущие кофе с корицей. Её дочь Лора в это время сидела за соседним столиком, рисуя в блокноте монстров с тремя глазами.

В больнице Святой Терезы они осматривали Лейлу, 12-летнюю девочку, которая внезапно заговорила на арамейском и царапала стены ножницами до крови. Мать Лейлы, в растерзанном кардигане, рыдала в коридоре: «Она кричит, когда видит крест на стене!» Кристен нашла в аудиозаписях сеансов едва слышный шум — как скрежет металла под кроватью. Дэвид, обыскивая квартиру девочки, обнаружил за шкафом выцарапанный символ: переплетение латинских букв и египетских иероглифов. «Это не совпадение», — пробормотал он, снимая на потёртый iPhone. Позже, в лифте, он спросил Кристен: «Ты когда-нибудь верила в демонов до того, как начала слушать эти пленки?» Она не ответила, поправляя прядь седых волос.