Панк из Солт-Лейк-Сити (1998)

Зак, 19 лет, с розовым ирокезом и рваным кожаным жилетом, ковыряется в двигателе «Шевроле» 78-го года в гараже на окраине Солт-Лейк-Сити. Его пальцы в машинном масле, а в кармане — флаер с адресом подпольного концерта в дренажном туннеле под шоссе I-80. Вечером он мчится на велосипеде с коробкой пицц для закусочной «Дельфин», чтобы хватало на краску для новой гитары Зэйна. «Ты опять воняешь бензином», — бросает Миа, вытирая иглу тату-машинки о джинсы, когда он заскакивает в её студию в подвале химчистки. Отец Зака, водитель грузовика, ломает карандаш над квитанцией за свет: «Брось это панк-дерьмо — или вылетишь отсюда к чёртовой матери».

На заброшенном элеваторе у железной дороги Зэйн, с гитарой, обклеенной стикерами анархистских групп, тащит усилитель через разбитое окно. Лена, хозяйка бара «Серебряный ковбой», привозит колонки в старом фургоне, пахнущем табаком и виски: «После полуночи — ни звука, копы уже на взводе». Миа рисует на стене череп с крыльями, пока банда местных байкеров в засаленных куртках требует «долю за тишину». «У нас нет ваших гнилых долларов», — рычит Зак, сжимая гаечный ключ. Когда полицейские сирены заглушают бас, Зэйн выкрикивает в микрофон: «Это для всех, кто нас не слышит!» — а Зак бросает дымовую шашку в толпу, пряча лицо под банданой.