Плохие дети отправляются в ад 2 (2017)

В старых подземных туннелях под руинами города Лекса ковыряет ножом в трещине стены, вытаскивает смятую карту. Мейсон в потертых кроссовках пинает камень в реку лавы: «Тут даже компас не работает. Опять слепо ползем?» Тара сдирает кожу с локтя — рана не заживает с прошлой стычки с шипастыми тварями. В воздухе пахнет гарью и гниющими фруктами. Ночью они крадутся через пустырь, где демоны играют в кости чьими-то позвонками. Лекса шепчет: «Если не найдем переход до звона колоколов, они выследят по запаху крови». Мейсон достает из рюкзака украденный фонарь с треснувшим стеклом — свет мигает, как предсмертная судорога.

На рынке душ, где торгуют обрывками воспоминаний в стеклянных пузырьках, группа сталкивается с Зиком — он жует жвачку, сидя на ящике с надписью «хрупкое». Его кожа покрыта татуировками-рунами, на поясе — ножны из змеиной кожи. «Ожерелье Тары за информацию о Вратах? — Зик усмехается, вытирая сажу с лица. — Выглядишь как банка с червями: вскроют — сожрут». Мейсон хватает его за ворот: «Где гарантии?» Зик выворачивается, показывает шрам на спине: «Видишь это? Оставил твой отец, когда мы делили пайку в шахте. Теперь я здесь — лучший гид для неудачников». Тара молча снимает цепочку с шеи, бросает на прилавок. Вдалеке кто-то кричит на непонятном языке, смешиваясь с скрипом колес телеги.