Магия Омелы (2023)

Элла, бариста из кофейни «Бобовый Стебель» в Ванкувере, обнаружила в подсобке потрёпанную книгу с рецептами, засунутую между банок с ванильным сиропом. На обложке — пятно от кофе и подпись её прабабки, Марго. Лина, подруга-бармен, тыкала в страницы с заклинаниями: «Это не магия, а грибок в переплёте. Смотри, тут даже ростки». Элла проигнорировала, налила эспрессо на схему «пробуждения духов», прошептав слова с акцентом, который сама придумала. Через час дверь в туалете начала скрипеть без остановки, а в углу зала материализовался Томас — прадед в помятом костюме 1920-х, с саксофоном через плечо. «Где я?» — спросил он, уронив медный ключ в чашку с латте.

Томас путал холодильник с «волшебным ящиком для еды» и пытался играть джаз на кофемолке. Элла, крася ногти синим лаком, объясняла, что его дух привязан к зданию, которое хочет снести застройщик Мэллори Кроу. Та уже оставила под дверью уведомление с печатью: «Снос 15 января». Томас, листая её Spotify, предложил: «Устроим потоп из кленового сиропа в её офисе. В моё время сахар сводил с ума даже крыс». Они пробрались ночью в стройкомпанию, но заклинание сработало слишком хорошо — ковры превратились в липкую кашу, а Мэллори, найдя Эллину заколку, начала рыскать по городу с фото из камер наблюдения. «Твой прадед — гений вредительства, — сказала Лина, отдирая сироп с ботинок. — Но нам нужен план без твоих ритуалов на бегу».