Наци (2002)

В Берлине, 1943-й. Лиза Мюллер, 22 года, работает на оружейном заводе в Шарлоттенбурге. Каждый день в 5:45 она проходит мимо плаката с орлом, вцеплившегося в свастику — краска слезла на букве "V" от Volkshalle. После смены замечает: новые ящики с гранатами маркируются красным крестом вместо обычных чёрных цифр. В столовой сталевар Карл, перепачканный сажей, тычет вилкой в картофельный салат: "Слушай, Ханна с конвейера третью неделю пропадает. Говорят, её мать спросила про список больных в райкоме". Лиза роняет ложку — та звенит о бетонный пол. Вечером у трамвайной остановки на Фридрихштрассе к ней пристраивается Эмиль, студент-медик: в петлице пиджака застрял сухой стебель полыни. "Твои соседи сверху переехали. Сейчас там живут двое в кожаных пальто", — бормочет он, разворачивая газету *Völkischer Beobachter*.

14 апреля. В подвале пивной "Три топора" Эмиль выкладывает на стол три канадских паспорта — чернильные пятна на странице с визами напоминают кофейную гущу. Французский связной Жерар, пахнущий луком и дезинфекцией, чертит на салфетке маршрут через Арденны: "После Меца спросите у фермера с козой на крыше". Лиза прячет в муку мешочек с микропленкой — снимки лагеря возле Франкфурта, где её брат Йозеф исчез в прошлом мае. В 3:17 их будят стуки в стену: ритм "Трех гренадеров". На улице дождь смывает надпись "Jude" с витрины заброшенной аптеки, пока они бегут к грузовику с дровами. Утром гестаповский офицер Шульц находит в комнате Лисы незаконченное письмо: "Тетя Марта, твой рецепт штруделя с ревенем я попробую в Люксембурге..."