Белый шейх (1952)

Марчелло, 32 года, печатник из римской типографии на Via Tiburtina, каждое утро заворачивает в газету *Il Messaggero* жареные артишоки для обеда. Его жена Лидия, швея в ателье на Piazza Vittorio, вечно ворчит на копоть от линотипа на его рукавах: «Снова отстирывать, а мыло-то по карточкам». В четверг, вместо мастерской по ремонту велосипедов, он тайком бежит в цирк-шапито за вокзалом Термини — там гастролирует труппа «Синьор Бьянко», где пожилой фокусник Альдо в выцветшем тюрбане учит его жонглировать ножами под крики попугая: «Bugiardo!».

Лидия находит в кармане его пиджака билетершу Джулию с нарисованной родинкой над губой — та шептала Марчелло за кулисами: «Публика любит, когда блестит, даже если фальшиво». Ссора в квартире над бакалейной лавкой: разбитая фарфоровая кофейница, соседи стучат по трубам. Марчелло ночует в фургоне с реквизитом, среди зеркал-«лизоблюдов» и флаконов с розовой водой. Утром Альдо, жуя сушеные фиги, бросает: «Или шипы, или колбасный цех — третьего нет». Лидия приходит на представление, видит, как муж в бутафорской чалме роняет кинжал ей под ноги. «Возвращайся, — кричит она поверх гармоники, — или проспишь всю жизнь в опилках». Он молча подбирает клинок — в кармане звякают монеты от продажи дедовских часов.