Суна (2022)

Лейла, 23 года, работает в антикварной лавке в старом районе Стамбула, разбирает коробки с потрепанными книгами и разбитой керамикой. В ящике с турецкими монетами XVIII века находит серебряное ожерелье с треснувшим сердоликом. На шее — холод, внезапная мигрень. Вспышка: женщина в парчовом платье бросает тот же кулон в колодец во дворе мечети. Лейла проверяет архивные записи лавки — в потрепанной тетради 1954 года чьи-то каракули: «Сунна не простит нас, если мы откроем врата». На обороте — адрес заброшенной мастерской в Эдирне. По дороге домой в трамвае №38 незнакомец в зеленой куртке (Эмир, плотник-стажер) цепляется за ее сумку: «Ты тоже видела лицо в воде?»

В Эдирне Лейла ищет караван-сарай XVI века, превращенный в склад стройматериалов. Встречает Арда, историка-любителя, который копается в ящиках с ржавыми гвоздями. «Султанша Михримах приказала замуровать здесь комнату после смерти архитектора», — он проводит пальцем по резной двери с отметинами от топора. Параллельно — сцены из 1521 года: та же Михримах, 17 лет, втирает розовое масло в шрамы на руках зодчего Джамала. «Ты построишь мне купол, который увидит Аллах», — она разбивает гранатовый сок на чертежах. В настоящем Эмир находит под половицей в мастерской обгоревшее письмо с печатью: «Халиль-ага следит за раскопками». Лейла вставляет кулон в трещину стены мечети Селимие — камера свода на миг становится прозрачной, как лед.