Моя вечная тень (2022)

Лайла, 17 лет, каждое утро покупает два кофе в ларьке у станции Брикстон — латте для себя, эспрессо для младшей сестры Фло. «Опять забыла сахар?» — бурчит Фло, разбирая рюкзак перед уроками в краснокирпичной школе Сент-Мэри. Их квартира над вьетнамским фастфудом пропахла имбирём и рыбным соусом, а на потолке пятно от протечки всё чаще шевелится, когда сёстры ссорятся. В четверг, после драки из-за пропавшего дневника, тень Лайлы отделилась от стены, схватила Фло за запястье сине-чёрными «пальцами».

Элиас, бывший физик с лабораторией в тоннеле заброшенной ветки Northern Line, находит девушек через объявление в местной прачечной: *«Ищу аномальные явления. Оплачу чаем и печеньем»*. В подвале, где ржавые трубы шипят паром, он показывает им фото 1993 года — толпу у здания парламента с идентичными силуэтами. «Ваши тени — обрезки эксперимента», — роняет, роняя пробирку с мерцающей жидкостью. Фло, прижав к груди потрёпанного мистера Бамбла (плюшевого кролика без глаза), включает украденный у сестры диктофон: «Если они соберутся воедино, мы станем... чем?» — «Ничем», — щёлкает запись голоса их матери, погибшей в пожаре на текстильной фабрике в Манчестере.