Последняя роза (2022)

Лора, 32 года, копается в коробках с фарфоровыми слонами и потрепанными фотоальбомами на чердаке бруклинского таунхауса, доставшегося после смерти матери. Ее брат Эдди, в засаленной косухе, щелкает замком старого сейфа: «Тут только пачки квитанций за свет 90-х. И кто это хранит?» На дне шкатулки для украшений Лора находит конверт с выцветшими буквами «R.S.» и ключом от неизвестной двери. Внизу, на кухне с треснувшей плиткой, их ждет соседка миссис Гарсия — она вспоминает, как их мать каждое утро носила кофе в химчистку на 5-й авеню, а по вечерам спорила с кем-то по телефону: «Она кричала: «Ты не заберешь их обратно», потом плакала в подушку».

Через два дня в дом врывается Том, седой мужчина в кожаной куртке, требует отдать «то, что ей не принадлежало». Эдди громко стучит пивной банкой по столу: «С какого перепуга мы должны тебя слушать?» Лора замечает, что узор на ключе совпадает с гравировкой на дверце лифта в здании старой типографии, где мать работала до замужества. Пока Эдди отвлекает Тома спорами о наследстве, Лора пробирается в подвал типографии — среди ржавых станков она находит папку с документами на имя Розы Шелдон, своей бабушки, эмигрировавшей из Польши в 1947-м. В углу комнаты — детская кроватка с инициалами «L.R.», засыпанная обгоревшими страницами писем.