Маменькин сынок (2022)

Чэнь Хао, 24 года, каждое утро начинал с сообщения матери: «Дошел до остановки, автобус №17 подъезжает». Ли Фан, его мать, отвечала моментально: «Не садись рядом с девушками в коротких юбках — отвлечешься». Он закатывал глаза, поправляя очки, но всё равно фотографировал салон транспорта, чтобы она успокоилась. После работы в книжном магазине на улице Чжунсяо, где он раскладывал новинки по стеллажам, Хао возвращался в квартиру с облупившимися обоями, где Ли Фан уже разогревала ужин — свиные ребрышки с брокколи, как каждую среду. «Почему в соцсетях отметился у кафе „Лотос“, а не дома?» — спрашивала она, тыкая пальцем в экран телефона. Его друг Ли Вэй, разносчик пиццы, высмеивал: «Ты как та собака на поводке — даже в туалет без смс не идешь». В пятницу Хао впервые соврал, сказав, что задержится из-за инвентаризации, а сам рванул в бар «Красный фонарь», где трясущимися руками заказал пиво.

На третьей неделе бунта Чэнь познакомился с Сяо Юй, практиканткой из кофейни рядом. Она, смеясь над его историей про материнский контроль, протянула визитку: «Приходи завтра — научу тебя выбирать сорт кофе без одобрения мамы». Ли Фан, обнаружив пропажу сына после 21:00, оставила в чате 17 голосовых сообщений. «Ты променял семью на этих… недотеп?» — кричала она, когда он, пахнущий жасминовым латте, переступил порог. На следующее утро Хао, дрожа, выложил ключи на стол: «Переезжаю к Ли Вэю». Первые дни в комнатушке с протекающим краном он учился гладить рубашки (пришлось гуглить «как не спалить утюгом воротник»), а Ли Вэй подкалывал: «Эй, мамин боец, ты соль вместо сахара в кофе насыпал!» Ли Фан, листая альбом с детскими фото, впервые задумалась, вспоминая, как в пятом классе не пустила его на школьный поход — «а вдруг упадет с горы».