Если бы эти стены могли петь (2022)

В тридцатых старый особняк на северо-западе Лондона перестроили под студию: рабочие снимали обои, тянули провода, а инженер Алан Блюмлейн возился с микрофонами в углу. "Здесь эхо как в гробнице, — бормотал он, — но если повесить ковры…" Первые записи — Эдвард Элгар дирижирует оркестром, потом Черчилль читает речь о войне в комнате с дубовыми панелями. В сороковых певица Вера Линн в платье с заплаткой на локте пела для солдат; кофе разливали в жестяные кружки, а плёнку сушили на верёвках между этажами. В подсобке до сих пор лежит разбитая тарелка — говорили, её швырнул ударник джаз-бэнда, когда узнал, что запись перенесли.

В шестидесятых Джордж Мартин привёл сюда четверых парней в кожаных куртках: Леннон спорил о гитарном рифе, а Старр поправлял шарф на микрофоне. "Вы точно хотите добавить тут струнные?" — переспрашивал звукорежиссёр, глядя на ноты Маккартни. Через десять лет Пинк Флойд таскали матрасы в студию, чтобы записать шаги для альбома — Райт смеялся, спотыкаясь о кабели. Элтон Джон в оранжевых очках бил по роялю: "Нет, давайте ещё раз с начала, я слышал щелчок". В восьмидесятых Кейт Буш танцевала босиком перед микрофоном, пока её брат нёс чай в потёртом термосе. Сейчас в том же зале кто-то снимает тикток на айфон, а старый лифт всё ещё скрипит, поднимаясь на третий этаж.