Чосонский запрет на вступление в брак (1 сезон)

В захолустном уезде Чолла к юноше Ли Мин Джуну, который целыми днями переписывает конфуцианские трактаты в пыльной канцелярии, приходит весть: его детская невеста Ким Хе Вон, работающая прачкой в соседней деревне, внезапно попала под действие указа о «запрете вдовьих уз» — её хотят насильно выдать за старика-чиновника. Мин Джун, махнув на занятия ритуалом *коджон*, крадёт у отца медные монеты из глиняного кувшина за очагом и мчится через рисовые поля, где крестьяне в соломенных шляпах вылавливают пиявок из канав. «Ты думал, я позволю им сломать тебе пальцы за ткацким станком?» — хрипит он, врываясь в хижину Хе Вон, но та уже спрятала в рукав заточку из сломанных ножниц.

Их побег через портовый город Пусан превращается в череду гротескных неудач: на постоялом дворе, пахнущем ферментированным соевым соусом, Мин Джун пытается подкупить писаря поддельными родословными свитками, но тот требует в уплату серебряные шпильки Хе Вон. На рассвете, прячась среди бочек с вялеными кальмарами на рыбацкой джонке, они слышат, как капитан ругается с таможенниками: «Эти червивые указы — как осенний ветер, сегодня один, завтра другой!». К финалу пара, переодетая в траурные белые одежды, всё же пробирается в дом умирающего деда Мин Джуна — единственного, кто может задним числом признать их брак, пока старик тыкает палкой в фамильную печать, приговаривая: «В моё время женились на ком хотели… пока не находили труп в колодце».