Освящение весны (2022)

В старом квартале Ла-Макарена в Севилье Карлос Мендоса, 27 лет, архивариус с привычкой тереть очки тканью от пыли, находит в подвале собора потрепанный манускрипт с диаграммами, напоминающими переплетение корней. На полях — пометки на латыни: *"sanguis floris"*, "кровь цветка". В тот же день Инес Вилар, официантка из кафе на площади Альфонсо XII, замечает на стене у кухни трещину, повторяющую узор из книги. «Это не граффити», — бормочет она, смахивая крошки чуррос с подноса. По вечерам Карлос расшифровывает тексты под шум дождя, стучащего по жалюзи, а Инес слышит за дверью квартиры на улице Сан-Луис шепот на галисийском — язык ее покойной бабушки.

Лусио, друг Карлоса, реставратор из музея в Триане, узнает в диаграммах фрагменты ритуала из легенд о *«весенней жертве»*. «Ты копал не в том архиве», — бросает он, разглядывая фото на телефоне. Ночью в парке Марии Луисы пропадает туристка — на скамейке остаются лепестки гвоздик, пропитанные железным запахом. Карлос находит в манускрипте имя монахини-еретички Хуаны де Альба (1592–1620), сожженной за попытку «воскресить» засуху. Инес, проверяя старые счета в кафе, обнаруживает в подвале мешок с высохшими бутонами и нож с выгравированными рунами. «Мы часть чужого обряда», — говорит она, когда их тени на стене церкви Сан-Ильдефонсо сливаются с фреской, изображающей толпу в масках козлов.