На грани жизни (2022)

Лиам, бывший хирург, копался в ржавой аптечке у разбитого фургона на автостраде, заваленной брошенными машинами. Рядом Айко, в засаленной куртке, чинила дрона с помощью паяльника, подключённого к автомобильному аккумулятору. «Эти антибиотики кончатся через неделю», — бросил Лиам, разглядывая пузырёк с потёртой этикеткой. Карлос, сидевший на корточках у костра из старых шин, резко повернулся: «Значит, идём на склад. Ночью». Они прятались в заброшенном госпитале на окраине Лос-Анджелеса, где окна забили фанерой, а в коридорах пахло хлоркой и гнилью. По вечерам Айко проверяла датчики у входа — самодельные провода тянулись к банкам из-под кофе, наполненным гвоздями и щепками.

В подвале, где раньше хранили морг, Айко собрала лабораторию: генератор на солнечных панелях, микроволновку, разобранную на запчасти. «Без транзисторов из старого радио это не собрать», — она тыкала в схему пальцем с облупившимся лаком. Карлос, перебирая нож с выщербленным лезвием, фыркнул: «Значит, сегодня идём в музей. Там экспозиция 90-х». Лиам противился — накануне двое из их группы не вернулись с поисков воды, — но молчал, зашивая рану на руке женщины, которую притащили с баррикад. Её шепот «Спасибо» потонул в гуле дождя, стучавшего по жестяной крыше. Утром Айко нашла в кармане Карлоса фото ребёнка — он вырвал снимок, смял и швырнул в костёр.