Одна (2021)

Лусия Моралес приезжает в Сан-Хусто с дочерью Хуаной после похорон матери. Дом с облупившейся красной крышей заставлен коробками: детские рисунки Хуаны, медицинские карты матери, пачка писем 80-х с подписью «Р.О.». «Ты даже не спросила, хочу ли я тут жить», — бросает Хуана, разбивая чашку с кленовым листом, которую бабушка всегда ставила на стол. Сосед Эстебан, ветеран с шрамом на виске, приносит эмпанадас: «Твоя мама всегда заказывала у меня с говядиной». Позже Лусия находит в сарае ключи от заброшенной аптеки, где мать работала до переезда в Буэнос-Айрес.

В аптеке пахнет жасмином и йодом. Под кассетой с записью Мерседес Сосы — фото: молодая мать в белом халате стоит рядом с Рамиро Ортегой, нынешним мэром. Хуана тем временем тайком ездит на мопеде с Николасом, сыном Рамиро, который смеётся: «Папаша говорит, твоя бабка сводила с ума пол-города сплетнями». Лусия врывается в муниципальный архив, перерывает папки с водяными пятнами. «Сан-Хусто помнит всё, даже то, что пытались стереть», — говорит Эстебан, показывая вырезку о пропавшем ребёнке в 1987-м. В финале Лусия ставит материнскую кассету на старый магнитофон: «Прости, я не могла его бросить…» — голос дрожит, за кадром плач младенца.