Недуг (2021)

Лукас, бывший биолог с тремором в левой руке, переезжает в полузаброшенный дом на окраине Хартфорда после увольнения из лаборатории. Его соседка Эми, девушка в растянутом свитере с кофейными пятнами, приносит ему банку домашнего персикового варенья и между делом роняет: «В третьем подъезде никто не живет с 2014-го — после тех случаев с бессонницей». В подвале Лукас находит коробку с пробирками, помеченными «ЛК-22», и потрепанный дневник с графиками температуры тела, где последняя запись обрывается на фразе «фаза мейоза нарушена, образцы реагируют на…». По ночам сквозь тонкие стены доносится кашель — сухой, надрывный, но в квартире напротив горит только синий экран старого телевизора.

Эми подключает к делу свою младшую сестру Майю, которая тайно фотографирует «подозрительных» соседей через окно ванной. На снимках — всегда пустые качели на детской площадке и мужчина в бежевом плаще, стоящий спиной к камере. «Ты уверена, что это не галлюны?» — бормочет Лукас, разглядывая распечатки. «Они шепчутся за стеной, Эми. Каждый вечер», — перебивает Майя, дрожащими пальцами разворачивая жвачку. Когда Лукас реконструирует в гараже лабораторную установку, используя микроволновку и аквариумный насос, в пробирках начинают пульсировать мутные капли. Эми находит в библиотеке городка газету 2012 года: статья о вспышке неизвестного вируса с пометкой от руки — «не тестировать на дрозофилах». В ту же ночь из квартиры Майи пропадает одеяло, а на потолке остается влажное пятно, пахнущее медным купоросом.