Совесть (2021)

Лика, 17 лет, после пар в колледже шла по питерскому Лиговскому проспекту, жмурясь от осеннего дождя. В кармане куртки звенел ключ от антикварной лавки "Феникс", где она подрабатывала разбором старых книг. Бабушка, оставляя дежурный стакан чая с гвоздикой, бросала через плечо: "Не лезь в подсобку — там зеркало с трещиной. От прадеда осталось, не для тебя". Но вечером, протирая полки, Лика наткнулась на холодную раму — отражение пульсировало синим, словно экран с помехами. Из динамика телефона, заваленного конспектами по химии, вырвался голос одногруппницы Ани: "Слушай, ты в курсе, что под институтом тоннели XVIII века нашли? Говорят, там…"

Марк с синяком под глазом и рваным шарфом цвета ржавчины появился в лавке на следующий день — попросил посмотреть на зеркало. "Твоя прабабка в 42-м шифровала здесь донесения", — бросил он, разворачивая потёртую карту с отметками у Петропавловки. Когда Лика потянулась к стеклу, трещина разрезала палец — капля крови оживила узоры на раме. В подземелье, пахнущем сырым кирпичом и масляной краской, Марк втолковывал: "Зеркала — не двери, а мосты. Твой прадед застрял там, где время течёт вспять". Лика, поправляя наушник с трещащим кавером на "Кино", спорила: "Если всё предопределено, зачем ты украл у меня зажигалку в метро вчера?" В кармане у него щёлкнул механизм старого хронометра — ровно в полночь треснула витрина лавки.