Седьмая симфония (1 сезон)

В промерзшей ленинградской квартире, где обои отслаивались желтыми пятнами, скрипач Кирилл пытался настраивать инструмент дрожащими пальцами. За окном — следы от осколков на снегу, треснувшее стекло заклеено газетами. В дверь постучала Аня, медсестра из госпиталя: принесла пайку хлеба, завернутую в платок с вышитыми незабудками. «Завтра репетиция в филармонии, — сказала она, снимая промокший берет. — Глеб Иванович ищет тех, кто может держать смычок. Ты согласен?» Кирилл молча кивнул, пряча под стул валенок с прорванной подошвой. Из соседней комнаты доносился кашель его младшей сестры Лиды — она две недели не вставала с кровати.

На Невском, возле полуразрушенной аптеки, дирижер Глеб Иванович в потрепанном пальто объяснял барабанщику Степану, как бить в литавры, если половина пластин отсутствует: «Стучи по ободу, как в детстве по заборам». В оркестровой яме филармонии, где вместо люстры висела коптящая «коптилка», альтистка Вера перематывала струны проволокой — стальные лопнули на морозе. «Сколько можно? — бросила она, услышав гул сирен. — Опять налет!» Кирилл, прижимая скрипку к груди, пробрался к роялю, где Аня раздавала мутный чай в жестяных кружках. «После седьмой части, — прошептал он, — я тебе кое-что скажу». С крыши сыпалась штукатурка, но гобоист уже затягивал меха.