Просто другой (2020)

Эмир, 19 лет, каждое утро разгружал ящики с рахат-лукумом на рынке Капалы Чарши. После обеда бежал в кафе "Наргиле" у Галатского моста, где мыл посуду и подслушивал разговоры туристов на ломаном английском. Однажды в дождь он столкнулся с Лейлой, которая прятала под курткой потрёпанный скетчбук с рисунками Босфорских паромов. «Ты промокнешь, чернила расплывутся», — бросил он, протягивая полиэтиленовый пакет из-под лукума. Она ответила, не поднимая глаз: «Лучше испортить бумагу, чем перестать рисовать».

Лейла жила в старом особняке в Ускюдаре с отцом-таксистом, который называл её эскизы «баловством». По вечерам она тайком пробиралась к Эмиру через переулки Эминёню, принося ему в карманах жареные каштаны. В кафе они спорили о турецком роке 90-х — она вырезала из журналов фотографии Шебнем Ферах, он предпочитал пыльные кассеты отца с песнями Барыша Манчо. Когда отец Лейлы нашёл её наброски Эмира в форме официанта, он разорвал лист со словами: «Бедность — не искусство». На следующее утро Эмир, стирая следы маркера с меню, услышал, как шеф-повар буркнул поварёнку: «У парня лицо, как у того греческого рыбака с открытки… только без улыбки».