Лёд в огне (2019)

Эмили Картер, климатолог из Бостона, в рваной куртке сидит перед экранами в лаборатории под Рейкьявиком. Ее коллега Марко Ривера, агроном из Коста-Рики, тычет пальцем в график выбросов метана: «Если эти болота высохнут к июню, твои ледники превратятся в грязные лужи». Он достает из рюкзака пробирки с водорослями, выращенными в теплицах на геотермальных водах. За окном грохочут грузовики, везущие серые блоки базальта для засыпки полей — эксперимент норвежцев. Эмили перебивает: «Слушай, а если смешать твои водоросли с их камнями?» Марко хмыкает, разливая кофе в треснутые кружки: «Попроси у немцев денег — они только на ветряки жмут».

На Шпицбергене Анна Ларсен, в красной шапке с помпоном, сверлит лёд рядом с заброшенной угольной шахтой. Ей кричит по рации Лука Братислав, хорватский инженер: «Прекрати ныть про таяние — помоги с насосами для опреснителя!» Его баркас качается у далматинского побережья, где рыбаки в потёртых жилетах спорят, ставить ли солнечные панели вместо сетей. «Сколько вам платят за эту жесть?» — бросает старший, чистя ракушки с якоря. В Швейцарии Пьер Дюваль, седой физик, роняет в лаборатории ЦЕРНа: «Синтез? Забудьте. Лучше искать в старых шахтах — там ещё угля хватит, чтобы фильтры забить». В Эдинбурге школьники в галстуках клеят плакаты с графиком выбросов 1997 года, пока учительница Сара Грэй скрипит мелом: «Ваши дети спросят, почему вы считали вулканы врагами».